Пока Сантьяго рассказывала ситуацию, струнный квартет успел закончить мелодию и больше не играл. Томми и Пенни присоединились к группе флотских, собравшихся вокруг капитана эсминца, прекратив разговоры со своими семьями.

— Это же бесхребетное сборище старух в поношенных пальто. Я всегда говорил, что у оппозиции нет ни одной дельной мысли с тех пор, как на свет появились их бабушки. Но нет, Пандори надо доказать перед всей планетой мою правоту.

Крис стало интересно, сколько в этом папином пассаже передачи политического курса, а сколько просто выпущенного пара. Судя по все краснеющему лицу, все слова можно отнести к выпуску пара.

Возвращаясь из сада с цветами, он пнул стул, отбрасывая его в сторону. Это его явно не успокоило.

— Пандори только что стал достоянием общественности! Вышел с публичным заявлением о том, что у его правительства к приближающимся линкорам нет никакой стратегии. Ничего нет, ни за, ни против капитуляции. Ему, видите ли, нужно немедленно собрать кабинет, чтобы определиться. Человек из разряда дилетантов! Любой партийный новичок знает, что никогда, никогда не расскажет СМИ о том, что ты не знаешь, что делать. У тебя всегда должно быть мнение. Люди выбрали тебя, значит, ты должен отвечать за все. Может потребоваться несколько консультаций, исходя из уникальности обстоятельств, но ты всегда должен знать, что делаешь. — Папа стукнул кулаком по ладони. — Он фактически признал, что не имеет ни малейшего представления, что делать с этими боевыми кораблями и требованием о сдаче.

— Он не может сдаться, — сказал Хонови.

— Естественно, он не может сдаться. Вардхейвен никогда не сдается. — Крис знала, что это сказано специально для присутствующих. Вокруг отца собрались люди, и чуть не каждый снимал его на телефон. Его речь вот-вот окажется в сети. Пандори, может, и не знает, в чем должна заключаться его политика, но папа определенно знал, в чем заключается его.

Что может быть не так уж хорошо. Если он не будет осторожен, сможет загнать премьер-министра конкурирующей команды в угол и тогда разгорится драка, как раз тогда, когда к планете подлетят линкоры и уничтожат все, что есть на орбите Вардхейвена. Оставят шрамы в городах. Хонови подошел к отцу так близко, стараясь уединиться, насколько позволяли обстоятельства. Но их окружали записывающие происходящее телефоны.

— Пап, если мы не можем сдаться, как нам сражаться?

— Вот в этом и проблема, сынок. Пандори вверг нас в затруднительное положение. Мы не можем защитить себя. Сдаться тоже не можем. Поэтому он хочет влезть в это милое, уютное заседание кабинета министров и болтать с приятелями о том, какой беспорядок я для него устроил, но ни разу не увидит, что он сам его для себя устроил. Нет, сынок. Чтобы решить эту проблему, нам нужна полноценная сессия парламента.

— Временное правительство никогда не созывало сессию, пап, — Хонови закусил нижнюю губу, потом медленно продолжил: — Если созвать полное заседание, ты смог бы потребовать вотума недоверия политике Пандори?

— Теперь ты знаешь, — усмехнулся папа, — почему парни, свергающие правительство, не должны управлять государством, сынок. Гарантирую, если он соберет сессию, я первым делом вынесу вотум недоверия, а он его еще как заслужил. Он не протянет и пяти минут из-за того беспорядка, который устроил. Нет, Пандори попал в ящик ужасов. У него четыре дня, пока эти проклятые корабли не появятся на орбите. Если он объявит, что его решение — бороться, окажется, что ему нечем бороться. Если поднимет белый флаг, ему придется созвать Дом, чтобы утвердить решение, но тогда он падет так низко и быстро, что выбраться хоть сколько-нибудь наверх у него не будет ни шанса.

Папа замолчал, задумчиво нахмурив брови, потом продолжил:

— Может, он не так уж и глуп. Может, он пытается прикрыться тем, что у него нет решения, чтобы не столкнуться с тем, чего ему будет стоить любое решение. Но, черт возьми, любое его решение обойдется Вардхейвену дорого. Господи, кто бы знал, во что это обойдется Вардхейвену.

Бормоча что-то под нос, папа ушел, и Хонови отправился вместе с ним.

— И что же нам делать? — спросила Бэбс Томпсон у флотских офицеров.

Крис посмотрела на свое нелепое платье подружки невесты, выбранное мамой.

— Не знаю, как вы, а я пошла переодеваться.

Выпрямившись, как струна, с достоинством, которое позволял наряд, она быстро отправилась в дом.

* * *

Ей понадобилось секунд десять, чтобы сорвать с себя платье-ромашку, платье, которое она больше никогда не наденет. Она даже не хотела, чтобы оно висело у нее в шкафу. Нужно попросить Эбби отправить его в какой-нибудь секонд-хэнд. Может, найдется неприхотливая стриптизерша, которая за деньги будет снимать его с себя перед зрителями.

Но остался вопрос, что надеть.

Почти обнаженная, Крис стояла и смотрела на Космофлотскую часть своего гардероба. Ее попытались опозорить. Ее освободили от командования. И только-только сняли все обвинения.

А на Хикиле кто-то обвинил ее и короля Рэя в убийстве. И флот ушел к Бойнтону, а PF — всего лишь холодное оружие и вот-вот пойдут с молотка. Совпадение?

Она выбрала белую форму.

Осторожно, чтобы не помялись, натянула накрахмаленные брюки. Внимание привлек Орден Раненого Льва, покоящийся на полке в открытом футляре. Крис заслужила его за мятеж. Стоит ли его надеть? То, что она сегодня собиралась делать, все еще формировалось в глубине души, но, без сомнения, любой юрист военно-юридической службы застрянет надолго, изучая единый кодекс военной юстиции, посвященной мятежам.

— Я могу чем-то помочь? — спросила Эбби, предвзятым взглядом разглядывая платье подружки невесты, валяющееся по полу. — Добавить туда чесночку и больше ни одна девушка его не наденет.

— Помоги надеть ленту, — попросила Крис. — И у тебя глаз наметан, посмотри, как разместить значок Ордена Раненого Льва где-нибудь на рубашке.

Крис сосредоточилась на одевании. Пришло время обуви. Ботинки впору, только нужно еще шнурки завязать. Что же делать? Ситуация незавидная. Флот ушел. Оружия на том, что осталось, примерно один к миллиону. В принципе, мелкие катера, если купиться на дико чрезмерную рекламу, дюжиной на один линкор могут сработать. Если получится включить питание.

Возникшая ситуация не представляла невероятных шансов. Шансы были смехотворны. Кто-то сыграл картой Пандори и у Вардхейвена случились крупные неприятности. Слишком крупные.

Но больше ничего не остается.

— Разве это не та ситуация, как раз для работы Лонгнайф? Когда больше ничего не остается, — тихо пробормотала Крис. Как обычно, проблема заключалась в том, чтобы найти решение.

— Вы что-то сказали? — спросила Эбби.

Крис осмотрела себя: