– Ковёр наверху не для тепла, – шепчет Родион мне в затылок. – Для звукоизоляции.

– Помо…

Огромная ладонь закрывает мне рот:

– Не заставляй делать тебе больно, – Родион обнимает меня второй рукой. – Давай лучше присядем. Я на ящик, а ты ко мне на колени. А то простудишься.

В подполе холодно, и я правда начинаю замерзать, стоя на земляном полу. Киваю, и Родион меня отпускает.

– Ты где-то видишь здесь ящик? – вожу руками по воздуху.

– Да, – Родион накидывает мне на плечи свою куртку. – Иди сюда.

Делаю два шага следом за ним и слышу скрип. На ощупь опускаюсь к Родиону на колени.

– Давай сюда ноги, – он берёт мою ступню в горячую ладонь.

Я, стуча зубами, всовываю ему в руки вторую.

– Помоги мне вернуться к Назару, – завожу опасный разговор. – Зачем я вам?

– Зачем, думаю, ты уже поняла, – вздыхает Родион. – Но не хочу я брать тебя без любви. Тем более видел, как ты на Назара запала. Как вы целовались в машине. Даже завидно стало. Хорошенькая ты самочка, сладкая. Не слушай Данилу.

– Но ты же сам сказал, что у меня есть истинный. – Похоже, в стане врага у меня появился союзник.

– Пожалел тебя, – Родион обнимает меня сильнее, касается губами лба.

– Зачем тогда в яму эту затащил?

– Пусть народ сначала на свежую голову потолкует.

– Думаешь, это Вольшанские? – спрашиваю с надеждой.

– Да. Они с сеструхой моей пожаловали. А этот номер в программе не значился. – Родион сплёвывает в темноту. – Милана совсем берегов не видит. Никогда не видела.

– Почему Милана такая злобная? Думала загрызёт меня. Она ведь красивая девушка, пользуется успехом у мужчин, наверное.

– Даже чересчур. Но любит только Назара. Так что, подруга, ты ей дорогу перешла.

– А у тебя есть девушка? – вспоминаю, как жаркие губы Родиона жадно целовали мой живот, впивались в плоть.

– Постоянной нет. Балуюсь с залётными куклами.

– А ты говорил про обычную бабу, то есть девушку. Это серьёзно?

– Да. Хочешь тебя такой сделаю? – Родион трётся носом о мою щёку.

– Что ты хочешь этим сказать? – напрягаюсь всем телом.

– Только то, что понял про тебя, – смеётся Родион. – Уверен, когда мы пыхтели над тобой, ты изо всех сил держалась, чтобы не повестись на ласку. Ты не хочешь оборачиваться, и в этом весь секрет. Потому и от Вольшанских рванула. А всё гораздо проще. Если я тебя распечатаю сейчас, ты никогда не обернёшься.

– Вот оно как, – мне на мгновение становится жарко. Давно уже разом можно было положить конец моим мученьям. А примет ли меня Назар обычной женщиной? Наворачиваются слёзы обиды. Значит, Вольшанские тоже рассматривали меня, как инкубатор для своих детей-оборотней?

– Ну так как, Варенька? Одно телодвижение, и тебя оставят в покое, – Родион отпускает мои пятки и скользит ладонью по моим ногам, подбираясь к краю футболки.

– Я хочу, чтобы это сделал любимый человек, – сжимаю бёдра, не пуская пронырливые пальцы Родиона.

– Назар? Он скорее отгрызёт себе лапы, чем лишит девственности чистокровную самку до оборота.

– Я не самка! – Это слово режет мне слух. – Человек, женщина, разумное существо, кто угодно, только не самка.

– Приветствую в тебе свободный дух, – Родион приспускает с моих плеч куртку. – Если Назар, действительно любит тебя, то примет даже человеком.

– А если не примет? Вольшанские хотели жить со мной втроём, – я принюхиваюсь к Родиону. С удивлением ощущаю, что он единственный не вонючий оборотень в семье Зоряна. – Любовь ли это? Когда вчетвером? И чем тогда они отличаются от вас?

– Ничем… Варенька, давай сбежим от них от всех, – страстно шепчет мне в ухо Родион. – Я буду любить одну тебя.

– Нет, Родион, – уворачиваясь от его поцелуев, я теряю бдительность и пропускаю гол в ворота. – Я люблю Назара. Пусти!

Пальцы Родиона добираются до моего лона, а он сам набрасывается на мои губы. В кромешной темноте колочу Родиона по спине и голове, понимая, что проигрываю по всем фронтам. Этому парню нужна не волчица, а женщина.

***

Назар

Забрались за Миланой в самую чащу. Хорошая дорога закончилась за поворотом с трассы, а то, что хоть как-то можно назвать дорогой – через пять километров в глухой тайге. Милана, схитрив, не включила сигнал поворота, и бросила седан, пока мы разворачивались на шоссе. Пересев в джип, она уверенно мчала вперёд перед нами. Открываю окна, чтобы своевременно почуять приближение оборотней. Но вместо постороннего запаха слышу мерное жужжание. Переглядываюсь с братьями, и Алан высовывает голову в окно:

– Зелёный, как тархун. Черноголовый.

– Сильный шкурный интерес у него, – кусает губы Богдан. – Ох, чую прольётся кровушка сегодня.

– За Варю порву любого, – рычит с заднего сиденья Алан.

Вперёд, над верхушками деревьев, медленно выдвигается стрекоза Черноголового, итальянский вертолёт последней модели, в нагрудном кармане моей куртки вновь нагревается волчий череп.

Звонит мобильник, нажимаю кнопку на руле.

– Оперативно ты, – усмехаюсь, лавируя между выбоинами на дороге.

– У тебя на борту будет место для меня и сына? – Черноголовый тяжело дышит, явно предвкушая встречу с бывшими тестем и жёнушкой.

– Если Фёдор сядет с Аланом и Богданом, а ты вперёд со мной, то добро пожаловать.

Вертушка, покружив, пролетает над дорогой вперёд. Лестница, раскручиваясь, вылетает из кабины и, покачавшись, зависает в воздухе. Надеюсь, Милана не сиганет из машины, завидев Черноголового. Карта в навигаторе показывает, что свернуть тут ближайшие двадцать километров некуда.

Черноголовый с сыном выходят из леса, завидев нас, и мы подхватываем их на борт. Фёдор садится между моими братьями и загораживает мне обзор в зеркале на лобовом стекле. Но меня больше интересует внедорожник, мелькающий впереди.

– Мне позвонила Милана, – Черноголовый гневно сверкает пожелтевшими глазами. Его зрачки вытянулись вертикально. – Сразу после тебя. Дала координаты и сказала, что созывает старших кланов, чтобы объявить волю Белозёра. Милана желает восстановления мира и справедливости, поэтому готова пойти против отца и обнародовать добытые документы. Прикинь? Эта потаскушка нас собирает, чтобы поговорить о справедливости. Может она нам ещё о семейных ценностях пролает?

Отвечаю не сразу, ещё немного и у меня задымится рубашка и будет ожог груди. То ли дело в Черноголовом, то ли в приближении к логову Зоряна. Стихает звук мотора. Я доезжаю до машины Миланы и выключаю двигатель. Тяну носом и вою, задрав голову. Еле уловимый тонкий Варин аромат возвращает меня к жизни. Выскакиваю из машины, готовый напролом броситься к избушке, виднеющейся за деревьями, но Алан перехватывает меня.

– Спокойно, брат, главное, не напороть сейчас.

Милана стоит возле багажника и с насмешкой рассматривает нас. Она уже успела избавиться от парика