class="p1">Тем не менее, амулет-детектор, несмотря на откровенную грубость проводимых с помощью него измерений, помог избежать ловушек. С помощью него они смогли выбраться из города, а наличие у солдата винтовки позволило отбиться от одной из групп «ловцов попаданцев». Силы они все точно также, как и Анариэль, лишились, но огнестрельное оружие и казачья шашка, с которой не расставался орк, оказались круче магии жрецов деградировавших эльфийских племен. Вот только тот солдат — кстати, гном — погиб в бою, уже за пределами городских стен… А Нерданэль и Гротхак полтора года скрывались по лесам. Силу вернуть они еще не успели, ну а недавно на них наткнулся кто-то из разведчиков племени — но сообщил о том не Диману, как «и.о. вождя», а сыночку бывшего верховного жреца. Который и решил припрятать двух пленных куда подальше… В тайную «тюрьму» местных жрецов.

Чего ему надо было? Информация, конечно! Проще всего, конечно, было бы наложить заклинание подчинения и узнать все, что надо — но такой возможности не было. Потому он с одним подручным элементарно выпытал нужную ему информацию. Как пользоваться огнестрельным оружием — к большому сожалению будущего жреца, оказалось, что к винтовке пленных не осталось каких-то специальных магических штук, мечущих пулю. Последний патрон отстреляли, пытаясь отбиться. Узнал, как обрести силу без специального артефакта, выпытав у киндинки заклинание «Озарение». Про назначение имевшихся при них артефактов — хотя большую часть и не понял, но рассчитывал со временем разобраться. Частично самостоятельно, частично — с помощью пленных, которым уж он как поднакопит сил, так наложит заклятие подчинения.

— Видят боги, я молчала сколько могла! Но мне не хватило сил, — заливаясь слезами, произнесла киндинка. — Я рассказала ему все, что знала! А он все слушал и мерзко ухмылялся… А потом…

— Все, хватит, — резко прервала допрос Анариэль. — Дим, Гротхак… оставьте нас вдвоем.

На квентку было жутко смотреть, столько ярости и ненависти пылало у нее в глазах… Казалось, попадись ей сейчас кто-нибудь из жрецов под руку — разорвет на клочья! Даже без всякой магии. Но раз хочет, чтобы они ушли… Сказав орку двигаться за собой, Диман потихоньку двинулся в обратный путь, по тоннелю, пока не отошли достаточно далеко.

— Мне стыдно признаться, но девчонка дольше меня продержалась, — вдруг произнес Гротхак. — Я-то знал, что все равно расколят… Потому, наверное, и не так долго молчал. Чувствую себя сволочью — я мужик, орк… А она девушка, кинди…

— Кто? — с какой-то усталостью в голосе спросил Диман, а, получив описание, вдруг понял, что это был тот самый его «помощник». — Вчера ночью убит в бою.

— Легко сдох. Я бы ему устроил казнь по древним орочьим обычаям…

— Ну уж что есть — то есть, — согласился Диман.

— Не уберег я девчонку… Должен был сам погибнуть, но не дать схватить ее.

Что ответить на это — Диман так и не нашелся. После всего увиденного и услышанного он чувствовал себя каким-то опустошенным… Словно что-то в душе выгорело, испарилось, оставив после себя чувство какой-то горечи и сжигающей все ненависти… Он думал о том, сколько боли и унижений пришлось пережить Ирке, но даже не думал о том, что может быть и еще хуже. И ведь… такая судьба могла ждать и его с Аней. Если бы в какой-то момент они совершили хоть небольшую ошибку, что-то сделали бы не так. Хотя нет, Аньку, скорее всего, ждало бы заклинание подчинения. Или, если повезет, смерть от вливания крови несовместимой группы.

Анариэль с киндинкой появились где-то через полчаса… На плечи Нерданэль теперь было наброшено какое-то пальто из звериных шкур, на голове грубая самодельная меховая шапка. Но гремящие всю дорогу кандалы напоминали про то, что она по-прежнему закована в цепи. Подойдя к орку, квентка дала ему сверток с примерно такой же одеждой и даже помогла одеться — делать это в кандалах было занятием весьма непростым. Лишь после этого они, не спеша, как из-за мешающих ходьбе железяк, так и из-за того, что оба пленных были изрядно измучены и с трудом переставляли ноги, двинулись к выходу из подземелий…

К тому времени, как выбрались на поверхность, время шло уже далеко за полдень — и лишь сейчас Диман понял, что они даже не обедали. Вот только полезет ли кусок в горле после всего увиденного и услышанного? На солнечном свету явственно стали заметны свежие шрамы на лицах, разбитые, искусанные до крови губы у обоих пленных. Что в полумраке подземелья было не особо заметно — сейчас бросалось в глаза с невиданной силой… Несколько минут пленники не могли проморгаться от яркого света, но потом все же не торопясь двинулись в сторону деревни. Сначала к кузнецу, который, ругаясь, расковал кандалы и, наконец, дал пленникам свободу… Обрадовавшийся Гротхак сразу принялся растирать запястья, а вот киндинке было словно все равно. С безразличным взглядом она смотрела на заснеженный лес и не двигалась с места, пока Анариэль не потянула ее за собой. Следом за ними потопал и орк, но от похода к лекарю он отказался. Лишь спросил, где ему можно помыться и привести себя в порядок.

— Мы, орки, крепкие, — храбрясь, заявил он. — А шрамы лишь красят воина…

Тем не менее, Анариэль потребовала, чтобы чуть позже он тоже зашел. Ирка была… можно сказать, в офигении… Достаточно было взглянуть на ее побледневшее лицо и округлившиеся глаза. Впрочем, про подземную тюрьму жрецов знали считанные единицы в племени. И еще никто и никогда не выходил оттуда живым и не имел возможности ничего рассказать.

— Это кто? — удивленно спросила Иримэ.

— Пару пленных обнаружили сегодня, — пояснил Диман.

— Это… они? Я права?

— Да, — подтвердила Анариэль.

— Я сейчас.

В которой раз Димана удивило напрочь отсутствующее у эльфов чувство стеснительности… Раздеться догола прямо при мужчине для них было вполне нормальным явлением, впрочем, сейчас ему уже тоже было все равно. Хоть большинство ран и ожогов уже стало заживать, но выглядело оно по-прежнему жутковато, а уж следы побоев и вовсе были практически свежими. И как-то совершенно не способствовало никаким эротическим мыслям — напротив, напрочь изгоняло их из головы. Оставалась лишь ненависть к тем уродам, кто способен сотворить такое… Похоже, жрец с его подручным, как когда-то в царские времена, рассуждал в стиле, что допрос без пытки — это вовсе и не допрос, а беседа по душам. Разве что наиболее «радикальные» методы вроде кнута и каленого железа отошли в сторону после того, как пленная начала говорить…

С каким-то ожесточением Анариэль швырнула снятую с освобожденной