Эти слова повергли его в ужас. Маленькая квартирка трещит по швам, Марго познакомит его с уймой людей и оставит вести светские беседы. Зачем только пришел, лучше бы сидел дома!

– Я заказала кучу модных безалкогольных напитков, которые можно смешивать с тоником, – сообщила Марго. – Среди гостей парочка беременных, кое-кто готовится к беременности, а некоторые завязали. Ой, извини, я бестактна?

– Нет, нисколько, – повысил голос Уилл, перекрикивая гомон. – Я не… бывший алкоголик. Просто… никогда не пил, и не хотелось.

Они прошли на кухню, дверь из которой вела в патио. Марго извлекла из холодильника бутылку.

– Тогда я тебе завидую – ты не знаешь, что такое похмелье. Хотя, наверное, смотреть на мучения других еще хуже.

Уилл мысленно согласился. Марго отодвинула с дороги девушку с ангельскими крыльями, открыла посудомоечную машину, выпустившую облако пара, и с видом ассистентки фокусника, вытаскивающей из шляпы кролика, достала чистый стакан.

– Так, стакан есть, безалкогольное тоже, все остальное на льду в ванной.

Он думал, что Марго бросит его на произвол судьбы: все-таки она хозяйка многолюдной вечеринки, но нет: обещая, что познакомит его со всеми, Марго действительно собиралась это сделать. К счастью, она говорила за двоих, так что ни Уиллу, ни его визави не приходилось мучительно придумывать, что сказать.

– Это Уилл, сородитель Флоры, он живет в Масуэлл-Хилл и правит цветочной империей, – сказала она ослепительно улыбающейся элегантной брюнетке с матовой кожей и остроугольным каре.

– Уилл, это Соланж, настоящая жена моего рабочего мужа, Жака. Соланж француженка и работает директором по атмосфере в рекламном агентстве в Хокстоне.

– Что, черт возьми, значит «директор по атмосфере»? – немедленно поинтересовался Уилл, от удивления забыв о чувстве такта.

Соланж приняла это вполне нормально, и они оживленно беседовали целых десять минут, пока не выяснилось, что она знакома с его бывшим боссом в Нью-Йорке.

– Он встречался с моей стажеркой, – припомнила Соланж, – и хейтил меня в Инстаграме, а в последнее время постит только вдохновляющие цитаты из Тони Роббинса и Сунь-Цзы, да еще бесконечные истории о своих полумарафонах.

Уилл передернулся. В свое время он бегал полумарафоны три раза в неделю и знал «Искусство войны» наизусть.

– Когда я с ним работал, у меня не было выбора. Тренировки по кроссфиту составляли неотъемлемую часть корпоративной культуры.

– Дурдом! – воскликнула Соланж. – Я свою команду вожу на суши.

Они обсуждали свои любимые блюда японской кухни, пока не появился Жак с пачкой чипсов, чтобы спросить у Соланж, есть ли у него аллергия на рапсовое масло.

Марго ждала в сторонке, чтобы представить Уилла кому-то еще. В беседе с остеопатом, который страшно переживал за вывихнутое плечо Марго и настоятельно советовал им завести собаку поменьше, незаметно пролетел час. Затем Уилл познакомился с Дэном, мужем лучшей подруги Марго, и Дафной, соседкой сверху, которая вспомнила, что в детстве каждую пятницу ходила с мамой за цветами к Блумам.

Уилл стоял на пятачке перед квартирой Марго, разговаривая с Дафной. На ступеньках, выходящих на улицу, сидели любители свежего воздуха. Через открытое окно гостиной он увидел, что Марго уговаривает Флору уступить место в кресле пожилому мужчине.

Уилл извинился перед Дафной и постучал в форточку.

– Марго!

Та не услышала, но гости, сидевшие ближе к окну, обратили ее внимание на Уилла.

– Хочешь, я выведу Флору погулять? – предложил он.

Чтобы вернуться в квартиру, ему потребовалось добрых пять минут. Его постоянно останавливали то собачники, которые знали, что он сородитель Флоры, то постоянные клиенты Блумов. А чета оперных певцов оказалась одновременно и любителями и собак, и старыми клиентами фирмы.

Марго встретила его на полдороге, волоча за собой упирающуюся Флору.

– Если ты не против, я бы тоже подышала воздухом, – сказала она. – Совсем забыла, что устраивать вечеринки так утомительно.

Уилл надеялся на десять минут покоя. Он не помнил, когда общался с такой массой людей. Наверное, на корпоративных вечеринках в прошлой жизни, где все сыпали профессиональными терминами, а еще заявляли, что не любят пустых разговоров, и предпочитают связываться с людьми на более тонком уровне, и спрашивали, каково его самое травматичное детское воспоминание.

– Где твое пальто? – спросил он, надеясь, что Марго передумает.

– Я просто закипаю от беготни и спиртного.

Ее щеки раскраснелись, а глаза лихорадочно блестели. Кое-как найдя поводок и шлейку, они протолкались к выходу.

– Не могу больше говорить, – сказала Марго.

Уилл скептически улыбнулся, однако его спутница действительно не проронила ни слова, пока они шли через площадь на аллею и поднимались по ступенькам к Хэмпстед-Лейн. Уилл не собирался идти в Хэмпстед-Хит, где даже днем нужна удобная обувь, а уж тащиться по извилистым тропинкам в темноте, с собакой, которая тянет поводок, и подвыпившей женщиной – совсем уж бредовая идея.

Вместо этого он направил Флору и Марго в сторону Хайгейт-Вест-Хилл, и они дошли до старого водохранилища, построенного в викторианские времена. Несведущим людям оно могло показаться просто большим газоном, окруженным кованой оградой.

– А где вход? – спросил Уилл.

– Там закрыто, – сказала Марго. – Иначе какие-нибудь пьяные могли бы случайно повредить систему водоснабжения. Правда, ты трезвый.

– А ты?

Марго опиралась на своего спутника, чего никогда не стала бы делать в трезвом виде.

– До сих пор я чувствовала приятное опьянение, а прогулка без пальто меня отрезвила, – решила она.

Когда Уилл хотел развернуться и вести ее назад в тропическую жару вечеринки, Марго воспротивилась.

– Нет, все нормально. Немного холодного воздуха еще никому не повредило.

– Да, если не считать смерти от пневмонии.

Именно за это Сейдж называла его занудой.

– Хотя нет, пневмония – вирус, значит, ею нельзя заболеть от переохлаждения. Извини, я сказал глупость. Дать тебе пальто?

За все это время Уилл так и не успел его снять. Теперь он пытался свободной рукой стащить с себя пальто.

– Не надо, – отказалась Марго, – ты тоже замерзнешь. Давай лучше где-нибудь присядем, и если пообещаешь не думать ничего такого, я прижмусь к тебе, чтобы согреться.

– Я не думаю ничего такого. Мы просто делим опеку над собакой.

– Ты хотел сказать, что мы – сородители.

– Брр, ни за что, – передернулся Уилл.

Марго засмеялась, а он окончательно убедился, что интересует ее только с одной стороны. Иначе все могло осложниться, а Уилл не выносил сложностей, как не выносил корнишонов и серьезных отношений.

Завидев неподалеку скамейку, он указал на нее широким жестом, точно приглашал за роскошный столик в «Ритце». Марго села, взметнув блестящий серебристый подол, похожий на усыпанный звездами занавес. Сесть рядом Уилл не успел: Флора запрыгнула на скамейку и прислонилась к Марго – видно, тоже хотела согреться.

Он сел с другой стороны от собаки, и та немедленно прижалась к нему