– Есть там кто-нибудь? – напряженно спросил Борис проводника, едва тот вышел из избы.

– Нет там никого, – заверил его Николай. – Так, ребята, давайте все по новой. – Волкогонов тяжело вздохнул и посмотрел на стоящих перед ним мужчин. – Вы уже поняли, что увеселительной прогулки по Территории у нас никак не выходит, так что вспоминаем первое правило экспедиции – во всем слушать меня. Будете своевольничать – никто из нас отсюда не выберется.

Борис повесил голову: спорить с проводником теперь не было никакого смысла, и он решил довериться ему как самому себе; Птенец же просто утвердительно кивнул.

– Если снова увидишь мертвецов, лучше поставь меня в известность, и мы вместе решим, как нам поступить, – предупредил Сложного проводник.

– Там, в колодце, я видел свою пропавшую супругу, – вдруг проговорил Борис, и Птенец с ужасом воззрился на него, думая, что тот сам отправил жену к праотцам. – Ну что ты вылупился? – беззлобно ответил на его взгляд Сложный. – Здесь я точно ни при чем. Она попала в аварию, автомобиль упал в реку, а тело так и не нашли. Давно дело было.

– И как?

– Что – как? – хмыкнул Борис. – Поговорили.

– То есть твоя логика даже не дрогнула, когда ты увидел жену на дне колодца в сотнях километров от дома? – изумленно вскинул брови Птенец.

– А ты еще чему-то здесь удивляешься? – ответил вопросом на вопрос Сложный.

Петя тотчас вспомнил свою встречу с отцом и промолчал.

– Я хочу вам сказать одну вещь… – Волкогонов помедлил, подбирая правильные слова. – «Вятка» может вытащить из вас все самое ужасное, что вы совершили, показать вам это в таком свете, что вы будете просто не в состоянии правильно и адекватно оценивать происходящее. Но главная ее цель – заставить вас судить самих себя, смотреть на себя со стороны.

– Как в зеркало, что ли? – нашелся с аналогией Борис.

– Точно, как в зеркало, – подтвердил проводник. – Только зеркало не для тела, а для души. Зеркало, которое отражает вашу суть.

– И как мы должны себя вести? – помолчав, полюбопытствовал Птенец.

– Здесь нет однозначного ответа и точного рецепта, – помотал головой Волкогонов. – Каждый преодолевает этот путь в одиночку. Я лишь проводник, я не могу пройти этот путь вместо вас. Только вместе с вами.

– Она сказала, что здесь нет смерти, – неожиданно вспомнил слова супруги Борис.

– Боюсь, что она права, – кивнул проводник.

– Я слышал, что многие не возвращаются отсюда. Что с ними случается?

Волкогонову не хотелось отвечать на вопрос Птенца, но раз тот его задал, пришлось сделать над собой усилие:

– Некоторые добровольно предпочитают остаться здесь, и никто не в силах заставить их вернуться. Некоторые попадают в аномальные области, и никто уже не ведает, что с ними происходит после исчезновения.

– Да какой нормальный человек захочет здесь остаться?! – поразился Петр. – Здесь нет ни еды, ни людей.

– Всякое бывает… – неопределенно пожал плечами Волкогонов. – Так! Если все наконец уяснили наши простые правила, то нам пора идти дальше.

– И куда теперь? – Птенец вообще не понимал, по какому принципу проводник выбирает направление движения.

– На восток, – спокойно сказал Николай Иванович и первым пошел вниз по улице меж темных избушек поселения.

Птенец посмотрел на товарища и пожал плечами, после чего спешно начал догонять проводника. Борис обернулся на дом, где видел мертвецов, потом перевел взгляд на колодец и с трудом подавил в себе желание подойти и вновь посмотреть вниз, после чего тоже пошел на восток.

За деревней раскинулась березовая роща, и Птенец тотчас стал высматривать выжженные «плешки». Волкогонов усмехнулся, подметив, что парень быстро учится. Борис же брел отвлеченно, его мысли витали где-то в другом месте. Проводник не стал обвинять его в невнимательности, догадываясь, что происходит у того в душе, – ведь он и сам долго не мог привыкнуть к тому, что жена посещает его по ночам.

Безветренная пасмурная погода заставляла путников впадать в самую настоящую меланхолию, какая ежегодно охватывает практически каждого человека с приходом осени. Правда, на «Вятке» осень была всегда – и летом, и зимой, будто время здесь навсегда остановилось. Облетевшая несколько лет назад листва все так же оставалась лежать на земле и не была подвержена гниению, замороженная временем, как и пожухлая трава, как и все остальное. Всюду царили серые краски, даже березовые стволы, казалось, были выкрашены в пепельно-серый цвет.

– Здесь всегда так? – поинтересовался Птенец у проводника.

– Как? – непонимающе взглянул на него Николай Иванович.

– Уныло, – развел руками Петя и окинул взором окрестности.

– Мне кажется, это такой хитрый ход, – высказал свою точку зрения Волкогонов. – Если человек круглые сутки пребывает в унылых декорациях Территории, зрение перестает фокусироваться на тусклых деталях окружающего мира, сливающихся в безликий фон. А когда органам чувств не за что зацепиться, когда мозгу нет нужды постоянно обрабатывать какую-то уникальную информацию, человек все время возвращается к своим мыслям, подчас забывая, где находится. Просто двигается вперед – и все. И либо самоедство уничтожает его изнутри, либо он вляпывается в ловушку, потому что перестает замечать что-либо на своем пути. По сути, именно ради этого любую группу сопровождает проводник – не столько для прокладки маршрута, хотя маршрут, безусловно, важен, сколько для того, чтобы время от времени тормошить подопечных, не давать им уходить в себя, контролировать их состояние и предупреждать об опасностях. – Николай улыбнулся. – Считайте, мы – как путеводные звезды или лучи света в темном царстве.

Над «лучами» Петя задумался надолго, но мысли непроизвольно свернули в смежную область:

– Неужели здесь совсем не бывает солнца?

– Бывает. – Проводник почесал щеку, продолжая медленно идти вперед. – Только очень редко. А вот снег, например, тут довольно частое явление. Правда, он почти сразу тает, но иногда валит настоящий снегопад или бесчинствует пурга.

Борис совсем отстал, и путникам пришлось сделать небольшую паузу, чтобы Сложный нагнал их.

– Ты в порядке? – Волкогонов был обеспокоен видом подопечного, тот был бледен и серьезно обессилел за последние сутки.

– Если я скажу «нет», это что-то изменит? – Борис попытался усмехнуться, но вышло вымученно и неестественно, как у манекена.

– Если хочешь, мы можем сделать привал, – предложил проводник.

– Нет, не стоит, – отмахнулся Сложный. – Мне гораздо лучше хотя бы оттого, что сегодня я не вижу мертвецов.

Птенец смотрел на спутника с недоверием. Когда все они еще ехали на «Вятку» и постепенно знакомились в вагоне поезда, Борис казался ему интересным и вежливым человеком. Долгие часы в плацкарте под перестук колес располагали к необременительным беседам, и каждый из попутчиков делился