Смешались кровь и пот, чуть жив он, но однако

В его ладонь легла ее рука,

А значит, безграничная отвага

Имеет смысл, коль ставка высока.

Конец счастливый у истории моей,

Иначе я не пел бы эту песню.

Но мне порой бывает интересно:

Встречались вам герои наших дней?

Как, вы — один из них? какое совпаденье!

Ну, что ж, вперед, мой доблестный герой,

В ближайшее пивное заведенье…

И хочется одно сказать: Аой!

После исполнения песни, познакомился с придворным поэтом Пьером де Ронсаром. Он указал на маленькие смысловые неточности, решили вместе их исправить в популярном среди знати питейном заведении. Правда, чтобы мэтр смог оценить моё творчество, грамотный слуга записал песню на бумагу. Увы, поэт почти потерял слух, ещё в молодости. Сейчас ему нет и пятидесяти, но годы уже оставили седой след на его голове.

За бокалом красного, я и познакомился с моими будущими приятелями, с которыми потом мы часто проводили время вместе. Все они были мне известны по книгам из будущего. Честно сказать, меня забавляло, что я вот так накоротке, пью вино, дурачусь и болтаю о всякой ерунде с историческими персонажами. Поэтому, особо никуда не торопился. Америка подождёт, а вот такой случай мне, когда ещё подвернётся. Из всех новых знакомых, больше всего выделял троих.

Первым значился Пьер де Бурдей сьер де Брантом, мужчина возрастом чуть больше тридцати, любезный кавалер, любимец дам. В этом году он отказался от военной карьеры — и всё время проводит при дворе. В будущем прославился как писатель, оставивший интересное эротическое произведение, известное нам как: «Галантные дамы». Из его книг черпали знания: Проспер Мериме, Александр Дюма, Томас Манн, Оноре де Бальзак и наш — А.С. Пушкин.

Второй — всем известный поэт и кутила, забияка и хулиган — Луи де Клермон де Бюсси. Возраст — двадцать один год. Отнюдь не граф, простой шевалье.

Третий, их сюзерен и покровитель, младший брат короля — Франсуа Валуа герцог Алансонский, мой тёзка и дальний родственник. Шестнадцать лет, но уже, по праву рождения, имеет политический вес. Из будущего у меня о нём сложилось негативное впечатление. Мутный какой-то, но возможно я не прав. Он ещё слишком молод, но может знакомство и сгодится. Не плюй в колодец…

Короче, сидим в элитном кабаке, лениво дегустируя различные сорта итальянских и французских вин. Рассуждаем на разные умные темы. Ну, по винам и лошадям, я спец небольшой, молчу не отсвечиваю. По правилам дуэльного кодекса и тонкостям королевской охоты, тоже не эксперт. Античных авторов присутствующие читали больше и вдумчивее, тут мне опять никого не удивить. Речь зашла о вине: приносит пользу или вред? In vino veritas. Истина в вине. Наконец, смог вставить пару слов — прозой. Остальные высказались стихами.

Как только входит бог вина,

Душа становится ясна.

Чего желать мне? Пой, пляши —

Вот всё, что нужно для души.

Нальём, друзья, пусть каждый пьёт!

Прогоним скучный рой забот…

(Пьер де Ронсар)

Начали за здравие, а кончили за упокой. Вдоволь поупражнявшись в возвеличивание процесса пития, присутствующие дружно оценили его недостатки. Коих оказалось значительно больше, чем достоинств. Честно сказать, не ожидал, что наши далёкие предки в подобных вопросах могут проявить в этом вопросе, такое завидное для их потомков здравомыслие. Даже сама латинская поговорка в полном виде выглядела совсем иначе:

In vino veritas, in aqua sanitas (Истина — в вине, здоровье — в воде). А сам смысл первой части означал не некую сакральную мудрость, проступающую в изменённом состоянии сознания, а простой факт: вино развязывает языки. Или, если по-русски: «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке».

Я аж загрустил. Слава богу, после охоты и войны, разговор ожидаемо перешёл на баб. Брантом на тему любви высказался красиво:

— Все почести мира не стоят любви и милостей прекрасной и знатной особы, твоей возлюбленной и повелительницы… Подлинная любовь прекрасна, а раз она такова, то её необузданность, её изобретательные приёмы не могут вызвать осуждения…

— Хм…Если следовать твоей логике, то можно оправдать и супружескую неверность? — вставил в разговор свои пять копеек, самый старший, а значит самый рассудительный из нас, Ронсар.

— Увы, мой друг, священные узу брака в нашем обществе давно потеряли свою святость. Ныне гордятся не верностью, а количеством измен, которые многие уже даже не скрывают. В Париже среди женщин ходит популярная песенка на эту тему:

Как минется зима, в леса вернутся птицы,

Рогатые мужья собьются в вереницы.

Мой встанет впереди, он знамя понесет,

Твой в арьергарде пузом затрясет.

А мы с тобой придем со стороны

Воззреть на шествие невиданной длины.

— Тема! — радостно закричал юный герцог Алансонский, — Предлагаю тему: парижские жёны и супружеская неверность.

Как я понял, сейчас начнётся популярная в свете забава: каждый из присутствующих должен рассказать историю на заданную тему, желательно приправленною толикой житейской мудрости или назидательным концом.

Первым начал Брантом:

— Надо сказать, друзья мои, что не всегда в измене первый шаг делает супруга, иногда поведение мужа просто подталкивает её к этому.

— Кстати, к сему: знавал я одного чужеземного принца, женатого на красивой и добросердечной даме, которую он покинул ради другой — то ли известной куртизанки, то ли соблазненной им фрейлины; этого ему показалось мало, он стал спать с любовницей своею в комнате, расположенной прямо под спальнею жены, и всякий раз, водружаясь на свою красотку, со злой радостью стучал два-три раза короткой пикою в потолок с криком «Эй, жена, я поехал!». Таковое измывательство продолжалось много дней подряд и смертельно уязвило бедную женщину, которая наконец с отчаяния решила отомстить и отдалась одному весьма досточтимому дворянину, сказавши ему однажды в беседе с глазу на глаз: «Я хочу, чтобы вы спали со мною, иначе разорю и опозорю вас». Тот обрадовался столь редкой удаче и согласился не раздумывая. С тех пор, стоило принцу заключить в объятия свою наложницу и крикнуть: «Я поехал!» — как жена, милуясь с любовником, отвечала ему сверху: «И я тоже!» — либо: «А я вас обогнала!» Все эти словесные перепалки и скачки наперегонки тянулись до тех пор, пока принц наконец не