Увы, Чубайса среди женщин не наблюдалось, наверно, он делал это немного позже, так, что я быстрым шагом продолжил путь в сторону улицы профессора Попова, где располагалась моя будущая альма-матер.

Мда, хоть я и прошел закалку в прошлой жизни, а в этой в медучилище, где девушек училось большинство, в таком количестве я, пожалуй, их еще не наблюдал. В вестибюле института от них было не протолкнуться. Однако из мужчин я здесь присутствовал не один, еще несколько парней протискивались сквозь толпу легко по-летнему одетых девиц, сумасшедшими глазами смотря по сторонам, и наверно думали, что попали в огромный малинник.

Интересно, у меня сейчас такие же глаза, или нет?

Собравшись с духом, я начал движение в сторону стены со списками, пытаясь избежать прикосновений к выдающимся девичьим прелестям.

Но девушкам сейчас было не до парней. Они мысленно уже сдавали биологию, бывшую сегодня первым экзаменом.

Добравшись до списков, довольно быстро обнаружил в них себя и отправился в сторону аудитории, где нужно было сдавать экзамен. Учитывая количество абитуриентов, экзамены шли в несколько потоков. Мне повезло, я попал в первый. Неудачникам придется нервничать еще два-три часа, пока придет их очередь брать экзаменационный билет.

Когда я подошел к нужной аудитории, там уже стояла довольно большая группа девчонок. Опять мне выпало счастье быть единственным парнем. Здесь уже девушки не стесняясь, разглядывали меня, как некое чудо. Но вскоре нас всех запустили в помещение. После проверки документов, первые пять желающих отправились выбирать себе билет.

Естественно я был в их числе.

Билет оказался легким, после недолгой подготовки я спокойно ответил на все вопросы и на пару дополнительных, в итоге экзаменатор, улыбаясь, поставила мне пять за ответ.

Через два дня наступило время экзамена по химии.

На этот раз столпотворения в вестибюле не наблюдалось. А количество списков на стенде объявлений уменьшилось, чуть ли не два раза.

— Многовато народа биологию не сдали! — мелькнула мысль в моей голове, — как бы к сочинению недобора не случилось.

Но экзамены все равно еще шли в два потока.

Вопросы по химии щелкались, как орешки и я вышел из аудитории с очередной пятеркой, чуя на спине завистливые взгляды конкуренток на поступление. Экзамен по физике прошел в том же духе, только количество претендентов на поступление вновь значительно уменьшилось.

Последним экзаменом было сочинение.

Я не был уверен, что напишу его на пятерку, поэтому принес с собой несколько вариантов сочинений, купленных в переходе в метро.

Но, обошлось без списывания. Тема оказалась знакомой, так, что четыре страницы удалось самостоятельно накропать своим корявым почерком.

И все же следующим утром я волновался, направляясь в институт и, утешая себя мыслью, что если не поступлю, то ничего страшного не случится, переведусь на заочное отделение, с такими оценками туда меня возьмут без проблем.

Вестибюль института встретил меня плачем и рыданием абитуриенток, не прошедших по конкурсу. Местных девушек утешали мамы и папы, некоторые из них громко возмущались и угрожали экзаменаторам всяческими карами. Приезжие абитуриентки рыдали молча, в платочек.

Протиснувшись к спискам поступивших, я без труда нашел себя в их числе.

Смотрел на свою фамилию, как любят писать в наших газетах с чувством глубокого удовлетворения, удивляясь сам себе.

Ведь прекрасно понимал, что можно прожить жизнь без высшего образования и сам по себе диплом ничего не значит, и все равно был доволен, как слон. Наверно это работа менталитета, сформировавшегося еще в прошлой жизни, когда родители много лет внушали, учись сынок, человеком станешь.

Достав из кармана пиджака записную книжку записал в неё купленной специально для экзаменов двухстержневой шариковой ручкой сведения, вывешенные для вчерашних абитуриентов и сегодняшних студентов, после чего отправился на прогулку по городу. У меня еще оставалось в запасе четыре дня отпуска, и я намеревался эти дни провести здесь в Ленинграде, в ленивой праздности.

С Яшей Коэном у нас уже все было договорено. В конце августа я приезжаю в Ленинград с паспортом снятым с прописки в Петрозаводске и листком убытия по Ленинградскому адресу.

Вместе мы идем в паспортный стол к знакомой паспортистке, и я получаю прописку в их квартире. Ну, по крайней мере, мы так планировали, как это сработает на деле, будем посмотреть. Меня гораздо больше волновал вопрос с бывшей квартирой. Не оставлять же её государству в лице нашего домоуправления. Там быстро найдут, кому её определить.

Выйдя на улицу, я вдохнул полной грудью свежий ветерок, дующий с стороны Крестовского острова и Финского залива. Здорово, что по улицам города еще не носилось столько машин, чтобы забить эту свежесть бензиновым выхлопом.

Постояв в раздумьях, я направил свои стопы в сторону переулка Вяземского, где по моим воспоминаниям мы с приятелем неоднократно пили пиво в пивном ларьке около трамвайной остановки.

Память не подвела, ларек там действительно присутствовал, собственно, как и очередь человек в двадцать.

Торопиться было некуда, поэтому я без раздумий встал последним.

Вот только отпив первый глоток Жигулевского пива, сразу выплюнул его в сторону.

-А ведь когда в той жизни пили с Сережкой Пимкиным это пиво, то считали его отличным, — думал я, глядя на две полные кружки, бледно-желтого напитка и практически без пены.

— Конечно, тогда ты ничего в пиве не понимал, поэтому считал, что эта разведенная водой моча, самый лучший на свете напиток, — сообщило мне подсознание.

-Парнишка, ты чего? Пиво не будешь пить? — спросил меня плюгавый, небритый алкаш.

Я даже не заметил, откуда он взялся.

— Забирай, — толкнул я кружки в его сторону и зашагал в сторону бара на Кировском проспекте, слегка сомневаясь, не путаюсь ли в воспоминаниях прошлой жизни.

Оказалось, не путаюсь. Пройдя пешком приличное расстояние, четко вышел к знакомым дверям. Спустившись вниз по нескольким ступенькам, оказался в небольшом вестибюле. Гардероб по летнему времени не работал, так что я сразу прошел в бар. За столиками сидели немногочисленные посетители. Все же в разгар рабочего дня мало кто мог себе позволить такие посиделки.

Подойдя к стойке, я глянул меню и заказал сразу два коктейля. Бармен оценивающе глянул на меня и прошептал:

— Есть юсовские сигареты Пиннакл с ментолом по трояку. Возьмешь?

Сначала я хотел отказаться, но, подумав, решил взять несколько пачек подарок курящим знакомым тому же Маркелову, или Светлову.

— Возьму, — также вполголоса ответил я. — Есть нераспечатанный блок?

Глаза бармена сразу