посредников, но ему не удалось продвинуться в выполнении своей задачи. Переезд подорвал его и без того слабое здоровье. Он заболел в ноябре и умер 19 декабря 1370 года.

Преемником Урбана V, избранным 30 декабря 1370 года, стал Пьер Роже II де Бофор, принявший имя Григорий XI. Григорий XI был племянником предыдущего Папы Пьера Роже, который был канцлером Франции, а затем десять лет правил в качестве Папы Климента VI (1342–52). Новый Папа имел много общего с Климентом VI: умный, культурный, обаятельный, он производил впечатление даже на своих врагов своими благородными манерами. Канцлер Флоренции Салутати, недруг папства, назвал его "осторожным и мудрым, скромным, набожным, милосердным, очаровательным и, что подобает такому великолепному правителю, полностью заслуживающим доверия и надежным". Эти гениальные качества были засвидетельствованы другими людьми, и Григорий XI, несомненно, обладал ими. Но они не мешали ему быть решительным политиком и проницательным дипломатом. В политике Григория XI преобладали две главные навязчивые идеи. Первая — это непоколебимое стремление вернуть папство в Рим, как это пытался и не смог сделать его предшественник. Для этого ему необходимо было укрепить Папское государство в центральной Италии и защитить его от экспансивных устремлений миланских Висконти, а позже — от самоуправляющихся городов его собственных владений. Это означало, что в его время бюджет папства в значительной степени был направлен на ведение череды дорогостоящих войн в Италии.

Второй навязчивой идеей Григория XI была его семья. Роже когда-то были незначительным дворянским родом из региона Нижнего Лимузена, более или менее соответствующего современному департаменту Коррез. Его стремительный взлет в середине XIV века был полностью обусловлен покровительством Пьера Роже I, когда он был канцлером Франции и когда он стал Папой Римским. В 1350 году, в ходе одной из самых впечатляющих сделок с недвижимостью того периода, Климент VI организовал покупку своим племянником (старшим братом Григория XI) виконтства Тюренн у разорившегося дома Комменж. Тюренн был самым богатым и могущественным владением в Нижнем Лимузене. Оно включало в себя большую крепость Тюренн, многочисленные вспомогательные крепости, замки и поместья, а также обширные владения, простиравшиеся от Брив на реке Коррез до Болье на Дордони. На момент избрания Григория XI Гийом Роже, виконт де Тюренн, был верным, но неактивным вассалом принца Уэльского. В конце концов, он подчинился французской короне в январе 1373 года. Два младших брата Папы были убежденными сторонниками герцога Анжуйского. Николя де Бофор, который был женат на наследнице крупного владения Лимёй на Дордони, недавно разместил французские гарнизоны во всех своих замках. Роже де Бофор был одним из капитанов лиможского Сите, попавших в плен к принцу Уэльскому в сентябре 1370 года.

Эти события вызвали у Григория XI более личный интерес к ходу войны, чем у любого из его предшественников. Отчасти потому, что это отвечало его политическим амбициям, отчасти из личных пристрастий и семейных интересов, отчасти также из-за франкофильских настроений папского двора, где он провел свою взрослую жизнь, Григорий XI был привязан к интересам Франции. Во время своей коронационной процессии в январе 1371 года Папа предоставил почетное место герцогу Анжуйскому, который держал уздечку его коня. Часть жаркого лета на Роне он провел в поместье герцога в Вильнев-ле-Авиньоне. Григорий XI давал непрошеные советы Карлу V о важности сторожевой службы в его замках, писал напыщенные письма с поздравлениями французским полководцам по поводу их побед и выдал 200 флоринов гонцу, который принес ему известия о поражении англичан[165].

Григорий XI, как и Урбан V, считал, что не может покинуть Авиньон, пока продолжается англо-французская война. Для восстановления своей власти в Италии он также нуждался в политической поддержке Франции и финансовых ресурсах французской церкви, которые были ограничены, пока Франция была раздираема войной Одним из первых шагов Григория XI после коронации была отправка писем обоим королям, в которых он сообщил им о планах Урбана V провести мирную конференцию и заявил, что назначил посредников, которых выбрал еще его предшественник. Он также послал эмиссара, чтобы узнать, как дела у Людовика Анжуйского и Джона Гонта в Гаскони. Выбор подходящих посредников для переговоров всегда был непростым делом. Но выбор, сделанный Урбаном V и подтвержденный Григорием XI, был замечательным. Саймон Лэнгхем, единственный англичанин в коллегии кардиналов, был строгим и независимым бенедиктинцем, который ранее был архиепископом Кентерберийским и канцлером Англии. Отношения Лэнгхема с Эдуардом III были откровенно плохими. Похоже, что у прелата были сильные сомнения по поводу внешней политики Эдуарда III. Эдуард III же, со своей стороны, не доверял папству и не одобрял продвижение Лэнгхема в кардиналы. Несмотря на его английское происхождение, назначение Лэнгхема вряд ли было положительно воспринято в Вестминстере. Для сравнения, другой посредник, Жан де Дорман, "кардинал из Бове", был очень близок к Карлу V и был одним из его самых близких советников, когда тот был Дофином. Он участвовал в переговорах по заключению договора в Бретиньи и занимал должность канцлера Франции с 1361 года. Дорман принимал участие во всех делах Карла V с Англией и произнес вступительную речь на собрании в мае 1369 года в Париже, на котором было объявлено о возобновлении войны. Дорман получил должность кардинала в том же году, что и Лэнгхем, но, в отличие от Лэнгхема, он сохранил свое положение в правительстве Карла V после своего назначения и остался во Франции вместо того, чтобы уехать к папскому двору. Эти назначения можно объяснить только тем, что советники Папы считали, что Эдуард III потрясен результатом последних двух лет войны и готов пойти на компромисс на условиях выгодных Карлу V[166].

Если так, то это была серьезная ошибка. Среди министров английского короля, несомненно, были те, кто считал, что ради прочного мира Англии придется отдать часть завоеваний, закрепленных по договору в Бретиньи. Есть некоторые свидетельства того, что среди них были главные фигуры в правительстве Гаскони, Джон Гонт и сенешаль, сэр Томас Фельтон, которые защищали Аквитанию практически без денег и приветствовали назначение посредников[167]. Они четко видели, как не мог видеть сам король, что есть только одно направление, в котором могут развиваться события на юго-западе. В Англии, однако, политическое сообщество все еще находилось под влиянием побед 1346 и 1356 годов, а реальное положение Эдуарда III во Франции было для него малопонятным. Дальнейший ход событий позволяет предположить, что на этом этапе и Карл V был не более готов к компромиссу, чем его противник. Первая попытка Григория XI установить мир была обречена на провал еще до начала ее осуществления.

Кардинал Кентерберийский покинул Авиньон для выполнении миссии мира в конце марта 1371 года в сопровождении своего ученого секретаря Адама Истона. Примерно через месяц он встретился с Жаном де Дорманом в