Шрифт:
Закладка:
– Да артисты мы и ученые, мир смотрим, чудеса его познаем, – отозвался Аобран.
Внезапно небо над головой потемнело. Гигантский силуэт распростерся по земле, слизывая яркие краски и удлиняя проклятые тени. Вскоре все накрыла тень чего-то огромного.
– Ч-что это? Опять?! – едва не лишился чувств Адхи, когда поднял голову: в вышине зависло нечто, напоминающее формой длинный вытянутый кактус, только в сотни раз больше. Совладать с таким монстром не удалось бы, даже открыв гигантский «прокол».
– Никогда не видел дирижаблей? Как же тебе так повезло? – подивился пастух, не обращая никакого внимания на нависшую над ними предполагаемую угрозу.
– Повезло? – невозмутимо приподнял бровь Аобран.
– Да дурные они! Ну где это видано, чтобы люди летали по небу как птицы? – развел руками пастух. – Вон недавно один упал, взорвался, ой беды столько принес, ой беды… Слышал я, половина деревни одной выгорела, у них вон внутри горючая летучая штука.
– Все-таки они монстры! – помотал головой Адхи.
– Монстры-монстры, только механические, – довольный своими познаниями, поведал пастух. – У них эти, как эти… шестеренки внутри и винтики. Вот и летают.
– Адхи, успокойся уже. Это просто средство передвижения, а не чудовище, – недовольно кивнула в сторону Адхи совершенно успокоившаяся Офелиса. – Летала я на таких в юности. Там, откуда я родом, это уже устаревший транспорт.
– Да откуда же вы тогда? У нас в Сваитане самые э-э-э… передовые технологии! Вот! Да, – гордо повторил чей-то лозунг пастух. – А все благодаря Всемилостивейшему Государю нашему! И главному придворному анжинеру.
– Инженеру, – непроизвольно поправил Аобран.
«Надо бы побольше узнать про этого… инженера», – отчего-то насторожился Адхи, провожая взглядом улетающую громадину, которая рассекала небесный океан, подобно огромной рыбине, скользящей под поверхностью воды.
– Надо как следует отдохнуть, день выдался тяжелый, – ближе к вечеру заявила Офелиса. Они остановили кибитки у края обширного луга.
Пастух хоть и глядел на странников с недоверием, но за конокрадов, похоже, не принял. Едой, впрочем, не поделился и на дальнейшие расспросы ничего определенного не ответил. Но кудесники и сами желали только как следует выспаться и высушить кафтаны.
По счастью, после купания в лужах уцелела чистая смена рубашек. Вроде бы все достаточно успокоились, занятые разведением костра и приготовлением ужина. Хотя Адхи теперь с крайним недоверием косился на собственную тень.
– Не бойся, ложись спать, ночью теней нет, – заверила Чигуса, ласково гладя по плечу.
– Шаман говорил, что ночью все тени сливаются в одну большую тень. И в ней рыщут злые духи, осколки черного яйца, из которого вылупился Змей Хаоса, – буркнул Адхи, забираясь в свою повозку.
– А ты накройся одеялом с головой, и не будет у тебя никакой тени, – хихикнула Чигуса, как будто не она только недавно отражала атаки страшного монстра.
– Без тебя разберусь, – неслышно пробормотал Адхи, но одернул себя, вспоминая, что именно из-за плохих мыслей его и настигла ожившая тень. Значит, много в нем накопилось обиды и горестей, раз у остальных ни отражения, ни тени не спешили оживать.
«Странный мир. Да что такое вообще тень? Очень странный мир… Стальные рыбы по небу летают. Наверное, у них и юрты в три ряда стоят друг на друге. Наверное, место, которое видел Ругон, находится здесь, – раздумывал Адхи, накрывшись с головой одеялом, а потом с тоской обратился в неизвестность: – Белый Дракон, о чем говорил шаман? Что за место с двумя каменными юртами?»
Он не ожидал, что туманный собеседник ответит по первому зову, но в эту ночь, после наполненного потрясениями дня, вновь послышался хрустальный перезвон тысяч незримых голосов, из череды которых проступил ответ:
«Ты хочешь знать, что увидел старик Ругон? Хорошо, тогда я расскажу тебе сказку, страшную сказку с печальным концом».
«Сказку? Да уж до сказок ли», – вздохнул Адхи, но Белый Дракон только грустно усмехнулся:
«Нет сказки страшнее реальности. А эта сказка случилась на самом деле. Давным-давно на краю мира стоял одинокий город, именуемый Вермело. И вокруг города царила смерть, потому что город, один небольшой город, оказался в когтях самого Змея Хаоса. Маги построили вокруг Вермело стену и, казалось, остатки человечества, укрывшиеся за этим барьером, спаслись от неминуемого рока. Но в самом городе с тех пор творились страшные вещи: люди превращались в монстров, а по ночам начали разгуливать ожившие ночные кошмары. Так продолжалось двести лет, а может быть, две тысячи».
«Это все из-за Змея?» – содрогнулся Адхи, догадываясь, что и в мире Вариюд тени оживают из-за тлетворной ауры Хаоса. Все же летали по мирам жестокие духи, осколки черного яйца изначального зла.
«Да. Из-за Змея, – ответил Белый Дракон, но, чуть помедлив, добавил: – И из-за людских пороков. При свете дня город сам себя пожирал. Уличные банды, заговоры магнатов-правителей, забастовки на заводах, множество темных сект – однажды все это сломило Вермело. Но и заставило измениться его жителей, сделало чище, свободнее. Однажды они вышли за стены под лучи лилового солнца, к новой жизни».
«Потому что Белый Дракон победил Змея?» – воодушевленно предположил Адхи, забывая о ночных страхах. Больше он не боялся оживающих теней, его сердце наполняло странное спонтанное счастье: теперь он точно знал, что Змей Хаоса повержен.
Шаман Ругон всегда рассказывал печальную легенду, в которой Змей отступал прочь, но оставался невредим, лишь прекращалась долгая война, когда Белый Дракон жертвовал собой. Это была очень грустная легенда. Но теперь Адхи осознал, что они спасены по-настоящему: больше никто не властвовал над Мирами Хаоса единой темной волей.
«Да, победил. Ныне Змей сражен и заперт. Но какой ценой? – с неискупимой скорбью вздохнул собеседник. – Белый Дракон когда-то был человеком. Защищал сгнивающий город и честно служил охотником: истреблял ночные кошмары и монстров. А втайне хотел просто жить в тихом доме с любимыми. Но он потерял всех. Всех друзей и соратников».
«Одиночество…» – вспомнил один из своих главных страхов Адхи, представляя огромный город с каменными юртами, где в опустевшем доме сидит человек, потерявший всех.
Сердце сжалось от тоски и горечи, захотелось как-то успокоить этого несчастного, найти слова поддержки. Но ведь он сам, потерянный мальчик, нуждался в помощи.
«Когда тот человек остался один, Змей Хаоса позвал его на свою сторону. И едва не подчинил, когда они сошлись в поединке. Змей обвил человека коконом черных линий, точно заковывая в темную скорлупу. Змей ликовал, потому что тот человек познал наивысшее отчаяние. Но человек не поддался уговорам Змея. И тогда распалась скорлупа, а черные линии вокруг древнего монстра стали вновь белыми, вернулись к изначальной чистоте. И Змей навек потерял силу. Да… Так и было. Спросишь, сказка ли это вообще? Ведь никто не воскрес, как бывает в справедливых добрых сказках, никто не вернул человеку утраченное счастье. Да и сам он больше не был человеком. Он стал вечным стражем Змея Хаоса. Но что же, у сказок должна быть мораль? Хорошо, сейчас придумаю мораль: вот и ты не поддавайся, тогда и тень твоя не оживет и не нападет на тебя», – закончил странную повесть призрачный собеседник.
