— Да, — сказала я. — Хорошо.

Он махнул рукой, и я различила рукав, он указал, куда мне идти. Я подняла юбку и прошла с ним вдоль края луга, пока мы не остановились под раскидистым деревом. Я осторожно понюхала. За пьянящими ароматами сада ощущались нотки сладостей и пряности. Этого хватило, чтобы рот наполнился слюной.

— Вот, — лорд Димарис подвинулся. В следующий миг я увидела перед собой хрустальный кубок. — Это qeiese, традиционный напиток Глорандаля. Он должен быть безопасен для тебя, если пить медленно.

— Должен быть? — я медлила, хотя пальцы уже сжали ножку кубка.

— Если выпить слишком много, погрузишься в глубокий сон со сновидениями. Многие смертные девы теряли голову, выпив qeiese в ночь Глорандаля. Пей медленно.

Была бы я мудрой, отказалась бы от напитка, но… этой ночью я была не мудрой, а безрассудной.

Я подняла кубок к губам, сделала осторожно глоток. Вспышка света, легкости и чистого лета наполнила рот, и, может, мое лицо сияло во тьме. Я проглотила, и тепло полилось по горлу, собралось в животе, будто пропитало все тело. Боги, если один глоток так на меня влиял, что сделает целый кубок? Я моргнула, не смогла сдержать улыбку на лице.

Я подняла кубок, но не успела сделать глоток, длинные пальцы сжали мое запястье.

— Не так быстро, миледи.

Я чуть не вырвалась. Зачем он дал мне напиток, если я не могла им насладиться? Но нет… я уже ощущала, словно могла расправить руки, отрастить крылья и лететь. Лучше не рисковать.

Я расслабила пальцы и отдала ему кубок. Он угостил меня сладкими и сытными лакомствами. Каждое было небольшим кусочком, чтобы язык всегда хотел больше. Но следующий кусочек убирал желание попробовать еще прошлый, и так продолжалось, пока я не устала от того, как много их было.

— Хватит, хватит! — завопила я, когда попробовала десять таких лакомств. — Теперь я хочу пить!

Лорд Димарис хмыкнул, кубок снова появился передо мной.

— Должно быть достаточно безопасно попробовать еще.

Я обрадовалась и сделала глоток больше в этот раз, закрыла глаза, а солнце и яркость наполнили меня, пульсируя в моих венах. Смешок слетел с моих губ, и я покраснела, прижала два пальца ко рту, покачала головой и снова рассмеялась.

— Думаю, хватит, — лорд Димарис снова забрал кубок у меня, хотя я с трудом отпустила. — Боюсь, напиток слишком крепкий для тебя, миледи. Ты крохотная, не привыкла к нашим угощениям. Может, лучше воды?

— Лучше танец.

Песня закончилась. Хоть я их не видела, я ощущала, как невидимые танцоры расходились. Луг был пустым под небом, озаренным луной.

Лорд Димарис стоял рядом со мной во тьме. Он не двигался. Я даже не слышала, чтобы он дышал.

— Идем! — я снова рассмеялась, звук был золотым. — Потанцуй со мной! — я подобрала юбки и побежала из-под раскидистого дерева на середину пустого луга. Я взмахнула руками, откинула голову и закружилась. Для этого было создано милое платье — для движения, свободы, легкости и радости. Хмурая пленница не осмелилась бы надеть такое платье.

Это платье подходило для невесты.

Я закрыла глаза и снова закружилась, вдыхая запахи ночи, радуясь нежности юбки из лепестков вокруг моих ног, прохладе ветра на моих голых руках. Я кружилась, и один барабан стал отбивать пульсирующий ритм, который подхватили мои ноги. Пальцы ног опускались среди травы в такт. Флейты присоединились, и струны изящно вплелись в симфонию звука. Музыка несла меня. Я никогда не танцевала в ночь Глорандаля, но мой дух как-то знал шаги.

Вдруг ладонь легла на мою талию. Я резко повернулась, посмотрела на глубокую тень без черт, и мое лицо озарила улыбка. Мою ладонь поймала ладонь с длинными пальцами.

И меня закружило по лугу, все внутри парило от приятных ощущений при каждом повороте. Музыка обвивала нас, яркая, золотая, словно сплетенная из света, и только ее было видно в потемневшем саду. Я закрыла глаза, дала песне унести меня. Мои волосы развевались вокруг плеч, многослойная юбка трепетала, как лепестки от порывов ветра.

Музыка становилась все более дикой, и ладонь отпустила мою руку и сжала мою талию. Я сжала его прочные мускулистые плечи, радостно охнула, когда меня подняли над землей, закружили в вихре тьмы и песни.

Музыка закончилась. Вдали, словно из другого мира, звучали аплодисменты, но это могло быть журчанием фонтана. Мои ноги все еще не вернулись на землю, мы сделали еще разворот.

А потом сильные руки медленно опустили меня, трава щекотала мои босые ступни. Я пошатнулась, возвращая себе равновесие, и прильнула к высокой фигуре. На миг моя щека прижалась к теплой коже, и я услышала удар сердца.

Мои глаза открылись. Я тихо охнула и отошла на шаг, но мои пальцы сжали плечи в шелке. Я смотрела на силуэт перед собой, пыталась увидеть хоть что-то. Но было слишком темно. Я видела лишь неясный силуэт, а еще два огромных рога надо мной. Это было так странно и жутко, что я закрыла глаза и отклонила голову. Дыхание вылетало с шумом, легкие еще не оправились после дикого танца.

В тишине без музыки я слышала его глубокое дыхание. Оно отражалось во мне гулом.

— Валера.

Его голос донесся до меня по невидимой нити связи между нами. Он не произносил мое имя днями, я почти забыла, как это ощущалось, как мои тело и душа отвечали на звук.

Одна ладонь пропала с моей талии. В следующий миг что-то коснулось моей щеки. Костяшки нежно скользнули по моему лицу, прикосновение было перышком.

— Валера, — снова сказал он. — Валера, я…

Кончик его пальца обвел мою челюсть, скользнул под мой подбородок. Я затаила дыхание.

И ощутила острый кончик когтя.

Я отпустила его плечи и быстро отошла. Ладонь тут же отпустила мое запястье. Щека горела, словно ее подожгли, и точка под подбородком пульсировала, словно от боли. Но, когда я коснулась того места, крови не было.

— Я устала, — сказала я, попятилась на пару шагов, сжимая складки юбки. — Я… было очень… спокойной ночи, милорд!

Я развернулась, подняла юбку выше и почти побежала по лугу. Облака рассеялись. Лунный свет залил сад, ярко сияя на рогатых и крылатых фигурах на фонтане. Я не оглядывалась, не пыталась еще раз заметить танцующих, выходящих на траву. Я не пыталась увидеть фонари с лунным огнем, мерцающие цветы с их потусторонним сиянием.

Если я посмотрю, свет луны покажет лицо моего жениха. А это было против условий нашего брака.

И