Шрифт:
Закладка:
Я обвёл взглядом девиц, обалдевших от такого поворота, и кивнул.
— Можете начинать, я вас больше не задерживаю.
Александра сверкнула зелёными глазами, схватила Таню за руку и потащила из комнаты.
— Эк ты завернул, Костенька, — Настасья Филипповна покачала головой. — Уж и не думала, что так удивиться могу.
— Приходится, Настасья Филипповна. С этими девицами как уж на сковородке — всё время выкручиваться надо.
— На то они и девицы, — ключница рассмеялась, — чтобы мужчины не скучали. Но ты молодец, Таньку так хитро к себе придвинул, прямо интрига настоящая.
Она помолчала мгновение и добавила:
— Быстро “растёт в чинах” Танюшка, ох и быстро. Эдак через пару лет ты её графиней сделаешь.
— Будет хорошо себя вести — сделаю.
Ключница посмотрела на меня слегка ошарашенно и, кажется, не поняла, что это шутка.
— Настасья Филипповна, я хотел вас попросить.
— Да, Костенька?
— По возможности приглядывайте за Таней: она должна научиться держать себя как дворянка. Ходить, смотреть, говорить, ну вы понимаете. Если в ней будут узнавать крестьянку, могут возникнуть сложности.
— Не беспокойся! Она девка умная, разберётся.
— Возможно. Только каждый раз, как увидите у неё деревенские замашки, строго выговаривайте, чтобы напрочь вытравить.
— Присмотрю, дело не хитрое. Чаю хочешь?
— А не откажусь.
Чаёвничать мы сели в небольшой комнатке рядом с кухней, эдакий рабочий кабинет Настасьи Филипповны. Здесь на полках во всю стену она держала запас специй, журналы расходов, связки трав под потолком, расписки должников в шкатулке, коробки со старыми бумагами, связки ключей от всех замков в доме, бесчисленные бутылочки, свёртки, мотки ниток, бочонок с рябиновкой и другие нужные в ведении хозяйства мелочи.
Мы сели возле окна у столика, и ключница между делом стала рассказывать сплетни о соседях. Кто где женился, рождался, ругался и умирал — обычная провинциальная жизнь, в которую я слегка не вписывался.
— Костенька, глянь, — Настасья Филипповна показала на открытое окно, — а что там у нас происходит? Кажется, убивать кого-то собираются.
Я не успел даже повернуться, как снаружи громыхнул огненный всполох и зазвенели стёкла в рамах. Ах ты ж, как не вовремя!
Анубис отозвался без промедления: влил эфир в защитную татуировку на груди и тут же подал мне силу для атакующего заклятья. Сейчас разберёмся, кто здесь безобразия устраивает!
Глава 23 — Орлы и куры
Я готов был разнести на клочки любого, посмевшего вторгнуться в усадьбу. Вот только никого чужого во дворе не было: у парадного входа сцепились Диего и мёртвый поручик.
Впрочем, “сцепились” — это образно сказано, на деле испанка стояла на месте и швырялась магией в бодро бегающего покойника. Киж, слегка пританцовывая, уворачивался от всполохов и молний, при этом успевая ещё и выкрикивать:
— Сударыня, я в восхищении! Вы просто обворожительны в гневе. Ап!
Мимо головы поручика просвистела ледяная стрела, и он сделал жест, словно снимает шляпу.
— Отличный выстрел! Вы почти попали, моя дорогая. Попробуете ещё раз?
На испанку было страшно смотреть. От каждого словесного выпада она натурально впадала в бешенство. Что совсем не увеличивало точность бросков.
— Ах, моя милая донья! Вы позволите вас так называть? Можете повторить тот прекрасный всполох? В его свете вы были особенно хороши!
Диего зарычала и выпалила целую серию всполохов, будто дала по Кижу очередь из пулемёта.
Поручик ушёл от вспышек длинным красивым перекатом в сторону, вскочил и раскланялся.
— О прекраснейшая донья, неужели я вам настолько несимпатичен? Могли бы прямо об этом сказать, и мы расстались бы добрыми друзь…
Бумс! Бумс! В ход пошла “тяжёлая артиллерия” — удары чистым раскалённым эфиром, разогнанным до ужасающей скорости. Такой фокус превратит в кровавую котлету даже слона.
На месте, где стоял мертвец, поднялся фонтан земли и песка.
— Ха! — испанка вскинула руку, показывая оскорбительный жест. — Vete tomar рог culo!
Из клубов оседающей пыли выпрыгнул Киж. Весело подмигнул и принялся отряхиваться.
— Фу, сударыня, вы перебарщиваете со страстью. В следующий раз можете попасть в меня, и вам придётся оплакивать несчастного поручика на могилке. А слёзы плохо влияют на цвет лица. Давайте вернёмся к вашим замечательным молниям. Я могу встать поближе, чтобы вам было проще целиться.
От гнева Диего побелела и замерла на месте. Вокруг неё начал сгущаться эфир — вихрь из раскалённых нитей, светящихся багровым. Не знаю, что за колдовство она задумала применить, но мне уже не нравилось. Это, между прочим, моя усадьба, я тут живу и переезжать не собираюсь.
— Хватит! Прекратите немедленно!
К моему резкому окрику добавился рык Анубиса, сбившего вихрь и ударившего под дых мёртвого поручика.
— Констан! — Диего подскочила ко мне. — Это же ходячий покойник!
— И что?
— Как что?! Его надо срочно сжечь! Нельзя, чтобы он здесь ходи…
— Не надо жечь. Это мой покойник, пусть ходит.
Испанка чуть не задохнулась от возмущения.
— Нельзя…
— Диего, успокойся. Ты забыла, что я некромант? Повторю ещё раз: это мой мёртвый. Оставь его в покое.
— Он может вцепиться в горло живому в любой момент! Нельзя верить покойникам, Констан!
— Я больше не доверяю живым, Диего. А этот на твоё горло не покушался. Или это было не горло? — подмигнул я.
Испанка фыркнула, развернулась и гордо удалилась в дом, игнорируя поручика, который принялся галантно кланяться.
— Из-за чего спор? — поманил я Кижа.
— Простите, Константин Платонович, — бодрый покойник тяжело вздохнул, — моя вина. Расслабился и дал ей увидеть свою… сущность. А она как с цепи сорвалась, мы два раза вокруг пруда оббежали, а потом я сюда свернул.
Он ещё раз вздохнул:
— Очень жаль. Такая горячая женщина!
— Дмитрий Иванович, — я взял его за пуговицу на камзоле и чуть притянул, — сдаётся мне, дядя тебя за такие дела и отправил в подвал.
— Да вы что!
— Так вот, первое и последнее предупреждение — прекращай. Ещё одна такая выходка, и я тебя в тот же гробик упакую. Понял?
Ему в лицо насмешливо рыкнул Анубис — Талант прекрасно помнил, как загнать покойника обратно.
— Понял, — Киж разочарованно опустил голову, — а жаль. Соскучился я по женскому обществу, Константин Платонович.
— Будешь себя хорошо вести, возьму с собой в Муром
