Я обвёл взглядом девиц, обалдевших от такого поворота, и кивнул.

— Можете начинать, я вас больше не задерживаю.

Александра сверкнула зелёными глазами, схватила Таню за руку и потащила из комнаты.

— Эк ты завернул, Костенька, — Настасья Филипповна покачала головой. — Уж и не думала, что так удивиться могу.

— Приходится, Настасья Филипповна. С этими девицами как уж на сковородке — всё время выкручиваться надо.

— На то они и девицы, — ключница рассмеялась, — чтобы мужчины не скучали. Но ты молодец, Таньку так хитро к себе придвинул, прямо интрига настоящая.

Она помолчала мгновение и добавила:

— Быстро “растёт в чинах” Танюшка, ох и быстро. Эдак через пару лет ты её графиней сделаешь.

— Будет хорошо себя вести — сделаю.

Ключница посмотрела на меня слегка ошарашенно и, кажется, не поняла, что это шутка.

— Настасья Филипповна, я хотел вас попросить.

— Да, Костенька?

— По возможности приглядывайте за Таней: она должна научиться держать себя как дворянка. Ходить, смотреть, говорить, ну вы понимаете. Если в ней будут узнавать крестьянку, могут возникнуть сложности.

— Не беспокойся! Она девка умная, разберётся.

— Возможно. Только каждый раз, как увидите у неё деревенские замашки, строго выговаривайте, чтобы напрочь вытравить.

— Присмотрю, дело не хитрое. Чаю хочешь?

— А не откажусь.

Чаёвничать мы сели в небольшой комнатке рядом с кухней, эдакий рабочий кабинет Настасьи Филипповны. Здесь на полках во всю стену она держала запас специй, журналы расходов, связки трав под потолком, расписки должников в шкатулке, коробки со старыми бумагами, связки ключей от всех замков в доме, бесчисленные бутылочки, свёртки, мотки ниток, бочонок с рябиновкой и другие нужные в ведении хозяйства мелочи.

Мы сели возле окна у столика, и ключница между делом стала рассказывать сплетни о соседях. Кто где женился, рождался, ругался и умирал — обычная провинциальная жизнь, в которую я слегка не вписывался.

— Костенька, глянь, — Настасья Филипповна показала на открытое окно, — а что там у нас происходит? Кажется, убивать кого-то собираются.

Я не успел даже повернуться, как снаружи громыхнул огненный всполох и зазвенели стёкла в рамах. Ах ты ж, как не вовремя!

Анубис отозвался без промедления: влил эфир в защитную татуировку на груди и тут же подал мне силу для атакующего заклятья. Сейчас разберёмся, кто здесь безобразия устраивает!

Глава 23 — Орлы и куры

Я готов был разнести на клочки любого, посмевшего вторгнуться в усадьбу. Вот только никого чужого во дворе не было: у парадного входа сцепились Диего и мёртвый поручик.

Впрочем, “сцепились” — это образно сказано, на деле испанка стояла на месте и швырялась магией в бодро бегающего покойника. Киж, слегка пританцовывая, уворачивался от всполохов и молний, при этом успевая ещё и выкрикивать:

— Сударыня, я в восхищении! Вы просто обворожительны в гневе. Ап!

Мимо головы поручика просвистела ледяная стрела, и он сделал жест, словно снимает шляпу.

— Отличный выстрел! Вы почти попали, моя дорогая. Попробуете ещё раз?

На испанку было страшно смотреть. От каждого словесного выпада она натурально впадала в бешенство. Что совсем не увеличивало точность бросков.

— Ах, моя милая донья! Вы позволите вас так называть? Можете повторить тот прекрасный всполох? В его свете вы были особенно хороши!

Диего зарычала и выпалила целую серию всполохов, будто дала по Кижу очередь из пулемёта.

Поручик ушёл от вспышек длинным красивым перекатом в сторону, вскочил и раскланялся.

— О прекраснейшая донья, неужели я вам настолько несимпатичен? Могли бы прямо об этом сказать, и мы расстались бы добрыми друзь…

Бумс! Бумс! В ход пошла “тяжёлая артиллерия” — удары чистым раскалённым эфиром, разогнанным до ужасающей скорости. Такой фокус превратит в кровавую котлету даже слона.

На месте, где стоял мертвец, поднялся фонтан земли и песка.

— Ха! — испанка вскинула руку, показывая оскорбительный жест. — Vete tomar рог culo!

Из клубов оседающей пыли выпрыгнул Киж. Весело подмигнул и принялся отряхиваться.

— Фу, сударыня, вы перебарщиваете со страстью. В следующий раз можете попасть в меня, и вам придётся оплакивать несчастного поручика на могилке. А слёзы плохо влияют на цвет лица. Давайте вернёмся к вашим замечательным молниям. Я могу встать поближе, чтобы вам было проще целиться.

От гнева Диего побелела и замерла на месте. Вокруг неё начал сгущаться эфир — вихрь из раскалённых нитей, светящихся багровым. Не знаю, что за колдовство она задумала применить, но мне уже не нравилось. Это, между прочим, моя усадьба, я тут живу и переезжать не собираюсь.

— Хватит! Прекратите немедленно!

К моему резкому окрику добавился рык Анубиса, сбившего вихрь и ударившего под дых мёртвого поручика.

— Констан! — Диего подскочила ко мне. — Это же ходячий покойник!

— И что?

— Как что?! Его надо срочно сжечь! Нельзя, чтобы он здесь ходи…

— Не надо жечь. Это мой покойник, пусть ходит.

Испанка чуть не задохнулась от возмущения.

— Нельзя…

— Диего, успокойся. Ты забыла, что я некромант? Повторю ещё раз: это мой мёртвый. Оставь его в покое.

— Он может вцепиться в горло живому в любой момент! Нельзя верить покойникам, Констан!

— Я больше не доверяю живым, Диего. А этот на твоё горло не покушался. Или это было не горло? — подмигнул я.

Испанка фыркнула, развернулась и гордо удалилась в дом, игнорируя поручика, который принялся галантно кланяться.

— Из-за чего спор? — поманил я Кижа.

— Простите, Константин Платонович, — бодрый покойник тяжело вздохнул, — моя вина. Расслабился и дал ей увидеть свою… сущность. А она как с цепи сорвалась, мы два раза вокруг пруда оббежали, а потом я сюда свернул.

Он ещё раз вздохнул:

— Очень жаль. Такая горячая женщина!

— Дмитрий Иванович, — я взял его за пуговицу на камзоле и чуть притянул, — сдаётся мне, дядя тебя за такие дела и отправил в подвал.

— Да вы что!

— Так вот, первое и последнее предупреждение — прекращай. Ещё одна такая выходка, и я тебя в тот же гробик упакую. Понял?

Ему в лицо насмешливо рыкнул Анубис — Талант прекрасно помнил, как загнать покойника обратно.

— Понял, — Киж разочарованно опустил голову, — а жаль. Соскучился я по женскому обществу, Константин Платонович.

— Будешь себя хорошо вести, возьму с собой в Муром