сломаться, а мне одному с лодкой не справиться. — Посоветовал напарник.

Значит, всю тяжесть гребли он уже возложил на мою невероятную силу. Пришлось отрезать еще семь весел и уложить их на дно лодки, которую выбрал Шекспир. На той ветке, с которой я их срезал, росли еще совсем маленькие заготовки, и это выглядело странно. Никаких сидений, или банок, как принято называть их у моряков, в лодке не имелось. Шекспир сел на колени и приноровился к предстоящей работе. Лодка отреагировала на его усилия легкими покачивания.

Я вставил свою пару весел в отверстия в борту, служащие уключинами и оттолкнулся от воды. Лодка сделала рывок под моими усилиями.

— Осторожнее. — Предупредил Шекспир. — Не то придется брать намного больше весел.

— Я уже понял. — Успокоил я его. — Давай распределим роли, ты больше рулишь, а я поддерживать нужную скорость.

— Лады. — С готовностью согласился напарник.

Мы вышли из бухты, ударяясь бортами о ветки, образующими узкое горлышко выхода. Пока правил Шекспир, я от безделья рассматривал суденышко и никак не мог разглядеть стыки досок. Выглядела она так, будто была сделана из единого куска дерева. Я поделился с напарником своими наблюдениями.

— Нет, не выстрогана из куска дерева, а выращена по заготовке. Чтобы выросла такая лодка надо ждать много лет. Следить, чтобы не пошла ветками. Каждый сучок на корпусе, потенциальная дыра в будущем. Видишь, какая однородная поверхность?

Признаться, уже было темно, и я не видел тех нюансов, о которых говорил Шекспир, но я все равно похвалил их умение обращаться с деревом.

— У нас с батей тоже была деревянная лодка. Он брал меня в детстве на рыбалку в качестве бесплатного черпака, потому что она постоянно где-нибудь текла. Мы смолили ее каждую весну, но к середине лета она все равно превращалась в дуршлаг. Будь у нас такая лодка как эта, мои воспоминания о рыбалке были бы более веселые. — Я налег на весла, как только вышли на открытую воду.

Вдалеке показался огромный транспорт, двигающийся в паре километров от поверхности океана. Напоминал он больше всего баржу, перевозящую по реке горы песка или угля. Над корпусом корабля вверх поднимался широкий столб черного дыма, словно суперсовременное судно работало на паровой тяге от угля.

— Я уже видел такой. — Припомнил я. — Он пролетал над нами, осыпав сажей.

— Это с металлургического завода вывозят горячий шлак. Люди говорили, что он радиоактивен, поэтому от него избавляются как можно скорее. Я не понимаю, что такое радиация, но у меня от его пепла на коже бывали болячки. Некоторые моави теряли мех, если попадали под густой пепел.

— Радиация вредная штука и не лечится таблетками. Без медицинского модуля или такого аппарата, которым я сегодня тебя подлечил, от нее не избавиться. На моей планете радиация все еще серьезная проблема.

— Понятно. Интересно, Гордей, как бы люди отнеслись ко мне, если бы я попал к вам? — Спросил Шекспир.

Я представил себе это и понял, что участь несчастного моави оказалась бы незавидной. Если бы до него добрались власти, они просто поместили бы его в изолированную лабораторию и провели кучу экспериментов, вплоть до реакции мозга на различные раздражители, типа электрического тока.

— Ты бы вызвал неподдельный интерес общества и крайнее любопытство со стороны ученых. Боюсь, после этого ты бы себе больше не принадлежал. Я же тебе говорил, земляне до сих пор уверены, что во всей вселенной нет другой разумной жизни, кроме них.

— Дикари? — Осторожно спросил Шекспир.

— Дикари. — Согласился я. — С вселенской манией величия.

— И дырявыми лодками. — Добавил он.

Мы посмеялись. Вернее, ртом смеялся я, напарник смеялся по-своему, тряс руками, закрыв глаза. Мне от выражения его веселья стало еще смешнее. Не знай я, что это означает, решил бы, что у него случился эпилептический припадок. Наверное, то же самое он думал о моем смехе, похожем на астматические конвульсии.

Отсмеявшись, мы с новой силой налегли на весла. Шекспир хорошо ориентировался на воде и временами правил курс. Я же доверял ему, как себе и усиленно греб. Весла терпели мои усилия, скрипели, гнулись, но не ломались. Стемнело совсем. Небо подсвечивало дорогу голубоватым сиянием, выделяя на темной поверхности воды белые барашки. Над головой ярче звезд выделялась красивая разноцветная туманность, похожая на кошачью мордочку. С интервалом в сорок минут через весь небосвод пролетал яркий объект явно искусственного происхождения. Я вынул свой продвинутый бинокль, чтобы он определил его. Мало ли, вдруг это пограничный корабль по мою душу, или Ольга, высматривающая меня в телескоп.

Точка появилась из-за горизонта. Я поймал ее электронной оптикой с хорошей стабилизацией. Картинка приблизилась, настолько, насколько это было возможно, чтобы не терять ее из вида в таком шатком положении, как у меня. Надписи на борту не прочитать, но форму объекта определить возможно. Электроника определила его, как «Грузовое судно, класса Лямбда Семь», дополнив кучей информации о грузоподъемности, скорости, расстоянии на одной заправке и тому подобном. Когда я смотрел на него невооруженным взглядом, то не видел, как рядом с ним снует поток мелких челноков, доставляющих груз с орбиты на поверхность планеты и обратно.

— Не за тобой? — С надеждой спросил Шекспир.

— Нет. — Произнес я с сожалением.

Я был почти уверен, что Ольга ищет способ вытянуть меня с этой планеты, пусть не сама, ей сейчас могло быть совсем не до этого, а через своих людей.

— Не спеши покидать нас. Что тебе даст оказаться на родной планете раньше на десять дней? Я понимаю, семья, дети, жена, родители, но с ними ничего не случится без тебя, а мы погибнем. Тяжело поставить на одну чашу весов свои проблемы и чужие, но я прошу тебя понять, твое появление в нашем лесу не случайность. Тот, кто создал мир, выбрал тебя для нашего спасения. — Шекспир бросил грести и уставился на меня влажным взглядом.

— Похоже, он не утруждает себя составлением очередности героев для спасения мира. — Я вздохнул. — Да не лечу я никуда.

Напарник ничего не сказал, снова налег на весла. Я не стал далеко убирать бинокль, мало ли кто еще решит полетать по ночному небу. Взялся за весла и хорошенько прибавил скорости нашему суденышку. Мы не общались очень долго, занятые работой. Погода благоприятствовала нашему путешествию. Туманность «Кошачья мордочка» опустилась к светлеющему горизонту. Звезды поблекли, а