– Кто пришел?

Она не ответила прямо. Лишь кивнула в сторону прихожей и добавила:

– Он там… у порога ждет. Заходить отказался.

Он?..

Сердце забилось, заволновалось, пульс участился. Я не знала, кого увижу, когда выйду из комнаты и даже не могла понять: а кого именно я сама хочу видеть?..

Я медленно поднялась, давая себе время немного унять волнение. Сделала пару глубоких вдохов и решительно направилась в прихожую.

Он стоял, чинно сложив руки в замок прямо перед собой, глаза были опущены в пол, словно испытывал неловкость от своего присутствия здесь. С его темных, шоколадного оттенка волос, стекали ледяные капли: это таял снег, охотно облепивший незащищенную от непогоды голову. Он снова не надел шапку…

Эта деталь: такая привычная, знакомая, родная, заставила сердце предательски дернуться, необоримо потянуться навстречу человеку, который так много для меня значил…

…когда-то. А что теперь?..

Я остановилась на расстоянии, сложила на груди руки и сухо спросила:

– Как ты меня нашел?

Он вскинул голову. Наши взгляды столкнулись: его ищущий и мой – нарочито-безразличный.

Он растянул губы в слабой улыбке, словно делал тем самым над собой усилие, и сказал:

– Это было легко. Мы все… возвращаемся домой, когда нам плохо и тяжело.

Я невольно оглянулась в сторону кухни, где мама уже торопливо что-то готовила.

– Да… домой, – повторила эхом.

Я столько лет потратила, чтобы обрести и обустроить место, которое смогу назвать своим долгожданным домом… А он у меня, оказывается, все это время был. Всегда был. Потому что дом – это место, где тебя любят. Но я этого прежде не понимала.

– Пройдемся? – негромко предложил муж, сделав приглашающий жест рукой.

Я кивнула:

– Хорошо.

Нам двоим было слишком тесно в этом узком пространстве прихожей. Я чувствовала себя припертой к стенке, задыхающейся от нехватки воздуха…

– Уходите? – всплеснула руками вдруг появившаяся рядом мама. – А как же покушать? Я там пельмешки варю…

– Спасибо, я не голоден, – откликнулся вежливо Валера.

– Но хотя бы чай…

Я коротко мотнула головой, произнесла со смесью просьбы и предупреждения:

– Не надо.

Наскоро накинув куртку и натянув обувь, я также не надев шапки, последовала за мужем вниз по лестнице…

Мы вышли из подъезда и я облегчением вобрала в себя морозный воздух. Усмехнулась:

– Столько лет прошло… а ты все еще водишь меня в качестве свидания по дворам…

– Ты помнишь?..

– Я все помню. Помню лучше, чем сама того хотела бы.

– Злата…

Он протянул ко мне руку, коснулся ледяными пальцами лица, и я вздрогнула. Но не от холода, а от почти забытого ощущения его ласки. Которая теперь воспринималась еще острее…

– Что ты хотел? – спросила, уворачиваясь от протянутой ко мне ладони.

Он покорно опустил руку, запрятал, как и вторую, в карман пальто…

– Хотел поговорить. Мы ведь так толком ничего и не выяснили…

– А что тут выяснять? Даша была у меня в больнице. По ее версии, ты сам настаивал на близости с ней, практически домогался ее. И кому из вас прикажешь мне верить?

Валера встал на месте, как вкопанный. Обронил хмуро:

– А она, как я вижу, везде успела. Злата, ну разве ты не видишь, что она делает?.. Продолжает рушить нашу жизнь, настраивать нас друг против друга…

– Нашу жизнь разрушил ты сам, когда оказался с ней в постели, – холодно перебила я.

– Я не снимаю с себя вины… но просто подумай!.. Знаешь, что она наговорила мне? Что ты уже наверняка нашла другого…

Я с болью прикусила губу. Ощутила, как снова подступают к сердцу боль и обида, как растет желание сделать так же больно в ответ…

– Возможно, в этом она тебе не солгала, – отчеканила я, вызывающе глядя мужу в лицо.

Его глаза потемнели, черты лица превратились в болезненную гримасу… Я видела: мои слова задели его за живое, но мне совсем не стало от этого легче.

– Что?.. – переспросил он глухо и я пожала в ответ плечами:

– Тот хирург, что зашивал мое колено – это Даниил. Очевидно, твоя любовница его узнала. Я когда-то показывала ей фото.

– Твой бывший…

– Мой бывший.

Валера шумно выдохнул, явно не ожидая услышать от меня ничего подобного. Но что его так удивляло? Неужели считал, что лишь ему одному позволено иметь связи на стороне, а на меня никто больше и не взглянет?

Он вдруг оказался совсем близко ко мне. Так близко, что знакомые ноты его парфюма ударили мне в нос, отдались воспоминаниями в сердце…

Но слова, которые он произнес, заставили меня в тот же момент отшатнуться.

– А ребенок… – спросил он сквозь зубы, – он… мой?

Казалось, он не мог ранить меня еще сильнее, чем уже это сделал, но сейчас ему удалось превзойти себя самого.

Я посмотрела на него с презрением, холодно кинула:

– Если ты спрашиваешь меня о таком, дальше нам говорить с тобой не о чем.

Я моментально развернулась и сердито зашагала обратно к дому. Он догнал меня почти мгновенно. Схватил за плечи…

– Постой! Пожалуйста… я не хотел тебя обидеть. Просто твои слова о бывшем… и то, что ты скрывала свою беременность…

Я гневно на него воззрилась.

– Не вали с больной головы на здоровую, Валера. Это не я тебе изменяла. Не я это все начала… И не я должна сейчас оправдываться!

Я вывернулась из захвата его рук и снова пошла прочь. Он нагнал меня буквально в два шага. Порывисто прижал к себе, уткнулся холодным носом в шею…

– Злата, прости. Я настолько боюсь тебя потерять… что меня сводит с ума одна лишь мысль о том, что рядом с тобой вертится кто-то другой…

– Жаль тебя расстраивать, – сдавленно проговорила в ответ, – но ты уже сделал все, чтобы меня потерять. И потерял.

Я снова попыталась освободиться, но он не отпускал. Твердый, сильный… каким же идеальным он мне казался когда-то!

– Я сказал тебе сегодня, что все мы возвращаемся домой, когда нам трудно, – проговорил муж хрипло мне на ухо. – А знаешь, где мой дом, Злата? Там, где ты. Ты и есть мой дом…

Я задержала дыхание, пытаясь осознать, полностью осмыслить его слова…

Он держался за меня сейчас, как утопающий. Крепко, отчаянно. Словно я действительно была тем домом, той стеной, что могла помочь ему выстоять. И в этот момент поняла, несколько же мы с ним всю жизнь были не просто влюблены друг в друга… Мы были созависимы.