с кем не обнималась. Моя голова покоится на его груди, он прижимается своим телом к моему, и мне кажется, что, может быть, я испытываю духовный порыв — настолько сильно реагирую на прикосновения. Почему мне раньше не нравились объятия? Невероятно: как будто кто-то поддерживает мое сердце, чтобы оно легче билось. Тепло его тела передается и мне. Я еще столько должна узнать о близости — точно ребенок, который учится говорить. Всегда считала себя неласковой и не любила, когда меня трогают. Майкл вечно удивлялся, что к нашим детям я льну, а от окружающих отшатываюсь. На самом деле мне очень нравятся тактильные ощущения: покой и умиротворение разливаются по телу.

Когда № 4 обнимает меня, я чувствую его эрекцию. Мы не пытаемся начать разговор, он берет меня за руку, и мы вместе поднимаемся по лестнице в его комнату. Кивком указав на кровать, он сообщает, что постелил свежее белье. Мне нравится, что он подумал об этом и поступился холостяцкими привычками. Он снимает халат — под ним идеальное мускулистое тело, — и это заводит меня с новой силой. На мне длинное открытое платье-халтер, которое чудесным образом не требует бюстгальтера. Я легко выскальзываю из него и остаюсь в бледно-розовых кружевных стрингах. Впрочем, их я тоже немедленно снимаю.

— Отличное платье, — замечает он.

— В свободном доступе, — отвечаю я.

— У тебя выдалась нелегкая пара недель. Тебе нужно немного внимания и заботы. Перевернись.

Я послушно ложусь на живот. Надеюсь, сзади нет красных следов от велотренажера. А что поделать: с ним мои ягодицы в идеальной форме. № 4 садится сверху, зажав мои ноги между своими. Разминает мои плечи, потом переходит к спине. Если и откажусь от секса, то лишь ради хорошего массажа. Я позволяю себе полностью расслабиться под его крепкими руками. Он никуда не торопится, растирает меня до самых стоп, снова поднимается наверх и задерживается между моих ног. Движения превращаются в поглаживания. Он дразнит меня, касаясь бедер изнутри, но, едва притронувшись к губам, убирает руку. Я дышу все чаще, пока не понимаю, что скоро кончу. Скольжу вперед, чтобы перевернуться, и говорю, что хочу почувствовать его внутри. Он входит, и я впиваюсь ногтями в его ягодицы, подталкивая его в себя настолько глубоко, насколько возможно. Благодарно выдыхаю: какое блаженство — чувствовать себя наполненной. Мы одновременно кончаем, и я в восторге от того, что нам удается правильно рассчитать момент.

Он соскальзывает с меня в сторону, и мы остаемся лежать в объятиях друг у друга.

— Спасибо, — шепчу я. — Мне это было очень нужно.

Еще несколько минут мы молчим в полудреме, пока по радио не начинает звучать песня группы The Cure. Я признаюсь, что просто обожаю ее. Мы тут же хватаем телефоны и наперебой ищем хит юности — от Yaz и Bon Jovi до The Clash и R.E.M. Болтаем о школьных дискотеках и учебе в колледже, о наших семьях и трудностях родительства в одиночку. У меня от удивления открывается рот, когда он рассказывает, что по вечерам, когда дети остаются у него, он кормит их лапшой быстрого приготовления с сыром. Я заверяю, что он способен на большее, и обещаю прислать несколько простых безотказных рецептов. Когда небо за окном начинает тускнеть, он интересуется, не проголодалась ли я, при этом пообещав не предлагать его фирменное блюдо. Я задумываюсь и останавливаю взгляд на его члене, что нежно прижимается к его бедру, и задумываюсь об этом. Кожа вдоль ствола гладкая и накрывает головку капюшоном. Ничего себе: впервые вижу необрезанный пенис. Похож на черепаху в панцире, но, когда я провожу по кромке кончиком ногтя, он твердеет и выглядывает из укрытия. Мне слишком стыдно сделать то, чего на самом деле так хочется, а именно — сказать ему, что это моя первая встреча с необрезанным, и попросить рассмотреть его поближе, поэтому утешаюсь еще одним раундом секса, а потом соглашаюсь сходить вместе поужинать.

Он спрашивает, не хочу ли принять душ; полагаю, что чистка тряпочкой была специальным предложением для первого раза. Вспомнив, что отсюда направляюсь прямиком к № 3, полагаю, идея отмыться от одного мужчины перед встречей со следующим — банальная вежливость, и направляюсь в ванную его дочери, пока он принимает душ у себя.

Ужинать мы едем в город, в ресторан, как он утверждает, с лучшим стейком. Стоя в освещенном холле и дожидаясь свободного столика, мы обмениваемся игривыми улыбками. Он бегло оглядывается и, обнаружив, что никого нет, наклоняется меня поцеловать.

Наконец нас усаживают, и он тут же переставляет свечу, вазу, солонку и перечницу на соседний стол, чтобы взять меня за руки. В нем есть что-то мальчишеское и очаровательное, его жесты кажутся продуманными и уверенными.

— Ой, чуть не забыла! — взволнованно говорю я. — В одни выходные в сентябре я полностью свободна. Может, ты сможешь договориться, чтобы именно в эти дни дети не оставались у тебя, тогда мы могли бы чем-нибудь заняться?

— Конечно, отлично, — отвечает он.

— Подожди, дай мне проверить точные даты, — просматриваю календарь в телефоне. Называю ему дни, он кивает, но не записывает их себе.

— Ладно, разберемся, — говорит он.

По пути к его машине после ужина пишу № 3, предупреждая, что немного опаздываю, но скоро выезжаю. № 4 отвозит меня обратно к своему дому, открывает переднюю дверь, и мы заходим внутрь. Предполагаю, что мы вернулись в дом ради молниеносного прощального секса, и, подобрав платье, начинаю подниматься по лестнице.

— Ох, лапочка, нет, — он останавливает меня на полпути. — Прости, но уже поздно, а мне завтра рано вставать.

К счастью, я не успела обернуться, и он не видит, как морщусь от стыда за свою дерзкую оплошность. Но хуже всего это его «лапочка» — такое снисходительное, будто обращенное к ребенку, который не хочет ложиться спать.

— Конечно, никаких проблем, — выпаливаю, быстро благодарю за ужин и ухожу. Между нами только что погасло нечто, но не могу понять, что именно и почему, и все равно занята попыткой избавиться от чувства вины, которое испытываю, пока настраиваю навигатор, чтобы он за полчаса довел меня до дома № 3.

Неужели я сейчас собираюсь переспать еще и с № 3? Без этого нельзя? Двое мужчин внутри меня с промежутком в несколько часов? Не то чтобы ощущаю себя грязной — то есть я, конечно, приняла душ (у дочери № 4 отличный кокосовый гель), но чувствую себя лицемеркой. Я «честна во всем и всегда», но точно не осмелюсь сказать этому доброму, ласковому мужчине, которого сама же заваливала сообщениями дни напролет последние несколько недель, насколько опустошена, насколько глубоки мои