Я присмотрелась к цесаревичу. А ведь он понял, что не откроюсь при нём Василию Андреевичу. Не смогу полностью сосредоточиться на занятии. Хм, вот оно – благородство и чувство врождённого такта.

– Как пожелаете, – чуть поклонился Жадовский и Павел оставил нас.

– Что же, – повернулся он ко мне, потирая пухленькие ладошки с короткими пальцами, – приступим, если не возражаете.

– Вы наставник. Решать вам.

– Хм. Снимите, пожалуйста, артефакт. Мне надо знать ваш уровень силы и к какому направлению она принадлежит.

У меня дрогнули руки. Маг заметил мою нерешительность.

– Я понимаю, как у всякой девушки, у вас есть свои секреты. Тогда поступим так. Вы менталист, насколько я наслышан?

– Да.

– Ставьте блоки. Даю слово, не буду на них посягать.

– Хорошо, – отстегнула брошь и отложила в сторонку.

Василий Андреевич, точно доктор, подошёл ко мне, взял за подбородок и принялся осматривать цепким взором, что-то бормоча под нос.

– Теперь я понимаю Михаила Романовича, – кивнул он, можете надеть артефакт. Почему же вы не поставили блоки? Решили открыться?

Тут уж удивилась я, – но они были.

– Да? Могу попросить вас снова снять амулет?

Отцепила брошь. Жадовский не мигая смотрел мне в глаза. Странно, но я ничего не чувствовала.

– Надевайте. И скажите, что за блоки стоят? Кто вас этому учил?

– Эм-м-м, видите ли. Моё обучение прошло довольно хаотично. И после болезни не вся память восстановилась. Так что сейчас штудирую книги. Только об этом прошу вас, не сообщать никому.

Надо же. Снова пронесло с моим прошлым. Как и у императора. Странно.

Василий Андреевич нервно мерил шагами комнату, покусывая усики.

– Что-то не так, – спросила я, чувствуя его волнение.

– Видите ли, сударыня, – остановился, наконец, маг и присел в кресло, – живи мы с вами несколько веков раньше, с уверенностью бы сказал, что вы потомок Древних. Но теперь, – он развёл руками, – сие невозможно. Однако ваш дар… Удивителен.

– Я ничего не понимаю, Василий Андреевич, поясните, прошу вас.

– Вы знаете, откуда мы получили наши способности и историю в общих чертах?

– Да.

– Так вот. Древние были универсалами, все, без исключения. Но в потомках способности словно разделились и получилось четыре основных направления. Частенько вместе с одним даром есть склонность и к другому. Но он слабее выражен. Иногда лишь в зачатке.

– Но ведь вы универсал?

– Да. Есть они и сейчас. Но настолько редко… Как вам объяснить. Мои способности стали результатом страха, отчаяния и боли. Как ни странно, именно в таких состояниях сознание и тело может поглощать больше эфира.

– Не скажу, что наши ситуации похожи. Но я была на грани смерти. Еле выжила. После выздоровления заметила, что дар развивается и в других направлениях.

Врала вдохновенно. А что делать? Свою тайну лучше хранить при себе.

– Ах, вот оно что, – Жадовский ещё помолчал, – я так и думал, чтобы пробудить кровь Древних, надо ставить магов на край гибели. Но это страшная цена.

– А что с моими блоками? Вы не сказали.

– А-а-а-а, – снова подскочил Василий Андреевич, – блок – это что-то вроде стены в сознании. Их у вас нет.

– Как? – Я совсем растерялась. Выходит, он всё видел?

– А вот так. Вы словно надели шапку-невидимку на свои мысли и воспоминания. Их просто не видно. Вообще.

– Такое бывает?

– В том-то и дело, голубушка. У теургов. Но это единственный вид магии, неподвластный для остальных направлений. Он словно существует сам по себе. Теурги, как отдельная каста в мире магов. Такие волшебники, если хотите, сверходарённые менталисты. С возможностью обходить артефакты. Даже столь сильные, как у вас, – кивнул он на брошь, – их боятся все. Мы сами не до конца знаем подобные способности.

Расскажу одну историю, чтобы было понятней. Лет двести назад, указом государей из теургов создали особый отдел. Тайную канцелярию. Так он называется у нас. Никто не знает, кто они. Имена под секретом. Как только у мага просыпаются способности, его забирают на дальнейшее обучение. Причём всё проделано настолько ловко. Он может служить мелкой сошкой при Коллегии иностранных дел или быть писарем при Сенате. На виду, но скрытый ото всех.

Так вот. Лет пятьдесят назад служил один такой маг, как раз таки, в Сенате. Серый, незаметный юноша. И, не самый умный из князей вздумал его проучить, за что, об этом неизвестно. Кончилось всё тем, что юноша вытащил на свет все грязные секреты своего обидчика. Итог. Всю семью отправили в ссылку. Лишив состояния. С тех пор от одного упоминания теургов многие съёживаются от страха. Для них проникнуть в мысли человека, даже защищённого амулетом, как вскрыть гнилой орех, – Василий Андреевич щёлкнул пальцами, – вот так.

– Погодите, – мне стало не по себе, – выходит, и меня могут забрать в Тайную канцелярию?

Жадовский пожал плечами:

– Вряд ли. Но и это достоверно утверждать не могу. Лучше держите эти способности в секрете. И запомните, всё, что сказано между нами, таковым и останется.

– Спасибо вам.

– Но время идёт, а мы болтаем, – спохватился наставник, – итак, голубушка. Уж простите, что так фамильярен. Вы неплохой менталист, но почему не развиваете совершенно ритуальную и целительскую магию?

– Мало времени для занятий, – потупилась я.

– Отговорки. Приступим. Сегодня научу вас проводить простенькие ритуалы, заклинания запишем в конце.

Надо сказать, что наставник мне попался суровый. Когда Василий Андреевич отпустил меня, выползла из кабинета совершенно обессиленная и взмыленная, точно лошадь на скачках. Прижав к груди исписанные листы, пошатываясь, брела по коридору, где на меня наткнулась Софья Дмитриевна.

– Александра Николаевна, я вас ищу.

– Что случилось, Ваше Высокопревосходительство?

Она взяла меня под локоток и увлекла за собой к небольшому эркеру, кинув взгляд по сторонам.

– Графиня, мне понравилась ваша отчаянная храбрость и то, как держались с императором. Потому хочу предупредить. Уж не знаю, чем вы насолили княгине Соколинской, но её дочь здесь неспроста. Остерегайтесь юную княжну. Это семейство известно своими, хм, скажем так, интригами и некрасивыми поступками.

– Откуда вы знаете?

Обер-гофмейстерина улыбнулась:

– Я при дворе много лет. И у моих стен есть ушки, – подмигнула она.

– Спасибо. Я буду осторожна.

Софья Дмитриевна нахмурилась:

– Отнеситесь серьёзно к моему предупреждению. Одна девица, перешедшая дорогу Соколинской, уже уехала в монастырь, без права вернуться. Теперь понимаете?

В горле встал комок. Попасть в заточение мне не хотелось.

– Благодарю вас. Я буду очень осторожна.

– Они не гнушаются методами. Держите ухо востро.

Женщина оглянулась по сторонам ещё раз, не заметил ли нас кто, и ушла прочь.

Вот так новость. И раньше понимала, что присутствие Варвары ничем