Шрифт:
Закладка:
При Павле I баронский титул получили будущие графы А. А. Аракчеев, А. И. Васильев и И. П. Кутайсов, а в 1800 году в один день сразу три придворных банкира — А. А. Раль, О. П. Вельо (Вельго) и Н. С. Роговиков, владельцы банкирской конторы. Одна дочь Александра Александровича Раля вышла замуж за видного ученого-геодезиста генерала Федора Федоровича Шуберта (сына астронома, академика Ф. И. Шуберта), другая — за писателя Осипа Ивановича Сенковского, третья — за архитектора Александра Павловича Брюллова. Правнучкой Раля по линии Шубертов была Софья Ковалевская, дочь генерал-лейтенанта В. В. Корвин-Круковского и Е. Ф. Шуберт. В гербах баронов второй половины XVIII века фигурой, указывающей на торговую деятельность, был якорь, обвитый дельфином (как в гербе Сутерланда — «в знак того, что он усердием своим старался по коммерции оказывать услуги») или канатом (как в гербах Вельо и Роговикова).
Среди удостоенных такой чести в последующие царствования можно назвать банкира Людвига Ивановича Штиглица (еврейского происхождения, приехавшего в Россию из Германии; его сын барон Александр Людвигович (1814–1884), действительный тайный советник, известен как основатель Центрального училища технического рисования в Петербурге), варшавского банкира Антона-Эдуарда Самуиловича Френкеля, ревельского бургомистра Жана-Шарля (Иоганна-Карла) Жирарда де Сукантона, представителя купеческой фамилии, статского советника Алексея Алексеевича Кусова, польского суконного фабриканта Вильгельма-Фридриха Захерта и др. В 1877 году баронский титул получил санкт-петербургский первой гильдии купец Иоганн-Людвиг (Лев Герасимович) Кноп (1821–1894), крупный текстильный фабрикант, о котором в Петербурге даже сложилась поговорка: «Что ни церковь — то и поп, что ни нумер (постель, казарма, камера…) — то и клоп, что ни фабрика — то Кноп». Некоторые гербы баронов носили гласный характер: у Штиглицев в третьей части щита — в серебряном поле «сидящая на ветви горлица» (фамилия Штиглиц переводится как «щегол»), а у Кнопов в золотой кайме щита помещались червленые кнопки.
Последним бароном в 1898 году стал владелец Варшавского банкирского дома Леопольд-Юлиан Леопольдович Кроненберг (1849–1937), происходивший из еврейской семьи, принявшей протестантизм (его отец был крупным железнодорожным магнатом). Кроненберги (как Штиглицы, Кнопы и др.) активно занимались благотворительностью (широкая общественная деятельность считалась обязательным условием для получения титула). Но не удалось сделаться российскими баронами представителям другой знаменитой коммерческой семьи — Поляковым (в рассказе об этом я опираюсь на исследование В. Гасперович и А. А. Шумкова).
Герб Лазаря Полякова
Поляковы происходили из Могилевской губернии (их фамилия — русифицированная форма еврейской фамилии Поляк), и всероссийскую известность получили три брата — Яков Соломонович (1832–1909), Самуил Соломонович (1837–1888) и Лазарь Соломонович (1842–1914; его внебрачной дочерью считается великая балерина Анна Павлова). Все братья успешно занимались предпринимательской деятельностью, создав целую финансовую и торговую империю, получали звания и чины: Самуил Соломонович достиг чина действительного статского советника, а Яков и Лазарь Соломоновичи — тайного. Поляковы получили дворянство по чинам и утвердили родовой герб: в первой и четвертой лазуревых частях четверочастного щита изображен «золотой лев с червлеными глазами и языком, держащий в лапах три серебряные стрелы», во второй и третьей золотых частях — «червленое крылатое колесо». Лев символизировал израильское колено Иуды, стрелы в его лапе — одну из частей российского герба города Орши Могилевской губернии, откуда происходили Поляковы, а крылатое колесо указывало на строительную железнодорожную деятельность семьи (Поляковы были железнодорожными магнатами). Подобный золотой лев в лазуревом поле, только держащий якорь (символ торговли), присутствовал и в гербе барона Френкеля. Иудейское происхождение Поляковых подчеркивалось «серебряною геометрическою фигурою из двух соединенных треугольников» (в виде шестиконечной звезды), которая обременяла нашлемник. Девиз: «Бог — моя помощь».
Еще в 1870 году «железнодорожный король» Самуил Соломонович предпринял первую попытку получить баронское достоинство, но потерпел неудачу. Второй раз в 1896 году с соответствующим прошением обратился Яков Соломонович, апеллируя к фирману персидского шаха от 1890 года, которым ему был пожалован за торговые и финансовые заслуги баронский титул (Поляковы вели обширную торговлю с Персией, и Яков Соломонович был персидским генеральным консулом в Таганроге). Это пожалование показалось собранию сенатских департаментов странным, и прошение было отклонено, поскольку признано, что «в Персии баронов быть не может» (Поляков настаивал на российском титуле как бы по аналогии с персидским). Наконец, в 1913 году, по-видимому, в связи с 300-летием дома Романовых, Лазарь Соломонович обратился с соответствующей запиской через великую княгиню Елизавету Федоровну, вызвавшуюся помочь. В записке он делал упор на активную благотворительность, и Николай II согласился подписать соответствующий указ, но «прежде выяснить, в каких ведомствах состоят те учреждения, на которые жаловал Тайный Советник Поляков». Увы, результат был отрицательный, и Поляковы остались без чаемого баронского звания. Впрочем, на римском кладбище Верано есть захоронение сына Якова Соломоновича Лазаря Яковлевича (1852–1929) и его супруги, на котором они значатся бароном и баронессой «де Поляков», то есть своим персидским титулом (в эмиграции признание титула Российской империей значения уже не имело, да никто и не помнил, состоялось ли оно).
Важную роль в петербургской еврейской общине играла семья выходцев из Вильны, финансистов и предпринимателей баронов Гинцбургов. Гораций Осипович (Евзелевич) Гинцбург (1833–1909), действительный статский советник, получил баронский титул в 1870 году от великого герцога Гессенского, будучи гессенским генеральным консулом в Петербурге, и этим титулом ему вскоре было разрешено пользоваться в России. Однако иностранный титул не давал прав российского дворянства, и Гинцбурги, как это ни парадоксально, так и остались потомственными почетными гражданами. В баронском гербе Гинцбургов в первой и четвертой частях четверочастного щита изображена рука, держащая знамя, во второй и третьей — улей с тремя пчелами, а в качестве щитодержателей выступают символы колен Израилевых — олень (серна, колено Неффалима) и лев (колено Иуды). Девиз Laboremus («Будем трудиться») — такой же, как в гербе графов Сольских. На известном экслибрисе выдающегося гебраиста и востоковеда барона Давида Горациевича (1857–1910), сына Горация Осиповича, надписи вокруг и внизу герба даны на иврите (в их числе цитата из «Песни песней»).
Гербовый экслибрис барона Гинцбурга
Остзейские бароны
Бόльшая часть баронских родов имела иностранное происхождение и получила титулы
