- Конечно, я скажу "да", милый Шон! Было бы величайшей глупостью отвергать своё счастье! Я, со своей стороны, тоже обещаю стать достойной спутницей: подругой, помощницей и возлюбленной.

- Тогда позволь... - тихо выдохнул мой кавалер, нежно притянул меня к себе за талию и прильнул к губам в чувственном поцелуе.

Это было первое соприкосновение с мужчиной в новом мире. От волнения голова закружилась, сердце бешено застучало. Первый поцелуй… Губы Шона оказались на удивление сладкими для мужских.

Словно не целовалась, а вкушала какой-то медовый напиток с неуловимым, непривычным привкусом. Прохладный шёлк его губ сводил с ума, я чувствовала биение каждой их клеточки. Наш поцелуй был долгим, трепетным и, скорее нежным, чем страстным. Вот как, оказывается, целуются в средневековье...

С трудом оторвавшись от губ друг друга, мы, не сговариваясь, обнялись. Я положила голову на грудь юноши, а он нежно погладил мои растрепавшиеся на ветру волосы. Несколько минут мы молча провели в объятиях, после чего Шон посмотрел мне в глаза и немного неуверенно произнёс:

- Лира, милая... Знаешь, этой ночью я готовился к признанию. И впервые в жизни в душе родились стихи. В твою честь, в честь дамы сердца. Конечно, я на Орфей и не Вергилий, и поэтический дар - не удел медика. Но, если ты позволишь, я прочту тебе это первое творение, продиктованное не разумом, а сердцем.

- Боже, милый... - я почувствовала, как зарделась. - Конечно, прочти! Поэт ли ты иль нет, но для меня твои строки - бесценный подарок!

Шон застенчиво улыбнулся, достал из кармана сложенный вчетверо лист и, развернув его, прочёл без лишних эмоций и патетики:

"Дева явилась, как луч, на пути этом бренном. Даром ли неба, иль, может, посланницей тьмы. Только нарушен покой мой душевный отныне. Чар её сила в безумие ввергла навеки. Нет в ней красот, что мифическим нимфам пристало, Нет драгоценных камней и уборов на деве желанной. Только в сравнении с ней благородные дамы Кажутся битым стеклом рядом с редким, бесценным алмазом. Нет, не красою своею меня эта дева пленила. Нет ей подобных созданий средь рода людского. Если суккуб она даже, что послан из ада, Видит Господь, я отправлюсь за нею и в тень преисподней..."

Выслушав эти строки, я нежно погладила жениха по щеке.

- Мне очень понравилось, милый. Хотя, признаться, твоё творение несколько странно для любовного сонета. Но это прекрасный поэтический опыт! Благодарю тебя. В моей жизни это второй случай, когда мне посвящают стихотворение.

- Вот как? А когда же был первый? - спросил доктор с неподдельным изумлением, и в голосе его я женским чутьём угадала нотки ревности.

- Милый друг, не подумай дурного, - поспешила успокоить его. - В моём сердце никого не было до тебя. Просто не так давно на пути мне встретился человек, который признался в чувствах. Но я не приняла этого всерьёз. Видишь ли, он служитель искусства, которому для вдохновения нужна дама сердца, достойная баллад. Мне кажется, у него это была лёгкая влюблённость творца в свой придуманный идеал. Я не ответила ему взаимностью. И не жалею. Наверное, в награду небеса послали мне тебя...

Любимый вновь молча притянул меня к себе, и мы намеревались повторить поцелуй. Как вдруг из-за кустов раздался чей-то грубый хохот. Я в испуге обернулась.

К нам приближались двое незнакомцев устрашающего вида. Подойдя, один из них загоготал:

- Э, да тут пирушка, Арчи! Влюблённая парочка амурничает, глянь-ка! Наверняка, тут есть чем поживиться!

Сказавший это был высоким и мускулистым мужчиной лет сорока с длинными тёмными волосами и густой бородой. На нём был грязный плащ, под которым виднелась низкопробная кольчуга, и железный шлем на голове. В руках он держал большой кинжал.

Его спутник стал подхихикивать товарищу. Это был худощавый и ловкий молодой человек с короткими рыжими волосами и хитрым взглядом. Он был одет в кожаную куртку и штаны, а на поясе у него висел кривой нож. Весь вид незваных гостей выдавал их грубость и агрессию.

Я догадалась, что это разбойники из той самой шайки, которую уже не первый месяц разыскивают королевские стражники.

Шон сразу же оградил меня своим телом, защищая, и бесстрашно заявил:

- Кто бы вы ни были, ступайте прочь! Я личный помощник графа де Богуна, и ежели предам вас в руки его воинов, вам несдобровать!

Старший из грабителей расхохотался.

- Ты глянь, какой храбрый господинчик выискался! У самого ещё молоко не обсохло на губах, а туда же, грозится! Ой, напугал! Да я только щёлкну - от тебя мокрого места не останется. А ну, живо гони кошелёк! Да и дамочка твоя пусть все побрякушки с себя снимет, а не то зарежем, как свиней!

Он угрожающе направил кинжал в сторону Шона.

Мой возлюбленный не стал пререкаться с бандитом. Он резко вынул из ножен свой поясной короткий меч, который всегда брал в дорогу, и кинулся на грабителя. Клинки противников с лязгом ударились друг о друга. Завязалась битва.

Увидев, что Шон атакует товарища, младший бандит кинулся на подмогу, вынув свой нож. Я опередила его. Конечно, средневековому разбойнику и не снилось, что такое каратэ. А вот я из своей прошлой жизни знала его приёмы не понаслышке. Будучи студенткой, успешно занималась в секции и одно время даже мечтала о спортивной карьере. Я была уверена, кидаясь к бандиту, что мозг помнит навыки из прошлого даже в моём нынешнем теле.

С яростным воплем я набросилась на противника. Он был явно поражён неожиданной атакой беззащитной девицы и в первую минуту растерялся. Но бандитские навыки взяли верх, и он набросился на меня.

Один из приёмов каратэ, который я, не раздумывая, решила использовать, назывался «эйдж уке». Я вспомнила основы блокировки, подняла руку вверх по крутой дуге, чтобы перехватить удар противника, и перенаправила его силу поверх головы.

Контратака блестяще удалась мне. Тощий бандит был отброшен в сторону. Затем молниеносно последовал классический приём "айкидо", который моим точным ударом лишил противника сознания.

Тем временем Шон продолжал яростную схватку на клинках, не уступая разбойнику в мастерстве владения оружием. Противники были настолько заняты битвой, что не обращали внимания ни на что вокруг. Этим я и воспользовалась. Со скатерти для пикника я схватила увесистую бутылку бургундского и, подкравшись сзади, что было сил грохнула ею по темечку бандита. Ноги его подкосились, и он тут же рухнул.

Шон, казалось, был шокирован не столько нападением, сколько его