губам в медленной ласке. Он раздвинул ее губы языком и просунул его внутрь, восхитительно переплетая с ее языком. Его пряный запах овладел ее чувствами, когда он притянул ее ближе к себе, посылая мурашки тоски по всему ее телу. Эйра провела руками по его груди и потянулась к шнуровке брюк.

Он покачал головой и отстранился, его губы распухли.

— Всему свое время, но сначала я ублажу тебя. А теперь ложись.

Эйра кивнула, и его губы снова приникли к ее губам, после чего он мягко опустил ее на спину. В этот момент она не хотела ни в чем ему отказывать. Затем его рука, как и раньше, проникла между ее бедер, но на этот раз на ней не было одежды, которая преграждала бы путь, а только плоть к плоти. Она задохнулась, выгнув спину навстречу его прикосновениям, когда его пальцы совершили круговое движение. Она издала еще один жалобный звук, когда он ускорил темп, заманивая ее дальше. Она не знала, что он может быть таким чувственным, таким тщательным — она полагала, что он берет то, что хочет, а не дает вот так.

— Сейчас я буду пробовать тебя на вкус, — сказал Морозко хрипловатым голосом, — и если ты захочешь, чтобы я остановился, тебе нужно будет только сказать слово. — Он поцеловал ее в шею, поглаживая и облизывая ее грудь. Его язык скользнул по пику соска и втянул его в рот, одновременно разминая другую грудь. Морозко оторвался от ее соска и продолжил спуск, целуя ее тело все ниже, медленно, так медленно, пока она не смогла сдержать свои мольбы.

— Морозко, ты мне нужен.

— Продолжай так произносить мое имя, птичка, и я буду ублажать тебя вечно. А теперь раздвинь для меня ноги.

Нотки нервозности наконец-то проползли сквозь нее, но не потому, что она не хотела его, а потому, что это было самое уязвимое и интимное, что она когда-либо делала. И все же она хотела быть уязвимой с ним после того, как он открылся ей о себе так, как не открывался ни с кем другим. Прикусив губу, она раздвинула ноги.

Морозко поднял голову, его голодный взгляд устремился на нее.

— Ты прекрасна, — прошептал он, — вся ты. — Он еще раз провел кончиками пальцев по ее бугорку, а затем сменил свои прелестные руки на коварный язык. Его пальцы впились в ее бедра, пока он неистово вылизывал языком ее ядро.

— Еще? — спросил Морозко, растягивая губы в дьявольской ухмылке. Он точно знал, что делает с ней. — Мне нужно это услышать.

— Еще, — сказала она с отчаянием в голосе.

— Тогда это действительно то, что ты получишь. — А потом его рот оказался на ее половом органе, он целовал ее, и ей не хотелось, чтобы он прекращал это делать. Его язык проникал внутрь, как будто он занимался с ней любовью, пробуя весь ее вкус. Ее руки вцепились в его волосы, притягивая его еще ближе, пока он продолжал лакомиться ею.

Восторженное чувство, подобного которому она никогда не знала, сколько бы раз ни прикасалась к себе, пронеслось сквозь нее. Ее тело затряслось, и имя Морозко сорвалось с ее губ низким стоном. Ей хотелось закричать, но всей деревне не нужно было слышать ее наслаждение.

Морозко полз вверх по ее телу, его рот завладел ее ртом, заставляя ее чувствовать себя смелой. Она скользнула рукой по его груди, нащупав твердую поверхность брюк.

— Думаю, теперь твоя очередь.

— Ммм, мне нравится эта сторона тебя. — Он усмехнулся, прижимаясь носом к ее носу. — Ты можешь прикасаться ко мне везде, где пожелаешь.

Эйра подняла его тунику, и он стянул ее через голову, бросив ткань на землю.

— На этот раз ложись на спину, — приказала она.

— Я в твоем распоряжении, — прорычал Морозко, расстегивая шнуровку брюк и снимая их, а затем ложась на спину.

У Эйры расширились глаза, когда она увидела его длинный и толстый член. Она видела в Винти мальчишек, которые, осмеливаясь друг на друга, голыми бегали по деревне, но из тех, кого она видела голыми, они не выглядели так соблазнительно, как этот.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — прошептала она. — Я не знаю, как.

— Давай я тебе покажу. — Морозко облизнул нижнюю губу, сжимая член по всей длине, медленно двигая. На его кончике блестела жемчужная бусинка, и ей захотелось узнать, какова она на вкус, сладкий или острый аромат. Он осторожно взял ее руку и поднес к своей бархатистой твердости. Она повторяла его движения, поначалу неуклюжие, но он, казалось, не возражал: его губы приоткрылись, а взгляд не отрывался от ее губ, пока она гладила его.

— Хорошо? — спросила она, приблизив свой рот к его.

Он шумно вдохнул и выдохнул.

— Это великолепно, птичка. А теперь иди сюда. — Морозко сел и поднял ее на колени, притянув ее рот к своему. — Двигайся против меня. Как ты делала раньше, — мурлыкал он, поглаживая большим пальцем ее сосок. Эйра подалась бедрами вперед, ее чувствительная кожа скользнула по его разгоряченной плоти, и он застонал от удовольствия. — Продолжай в том же духе, птичка. — Его губы приникли к ее шее, а пальцы запутались в волосах.

Она приподнялась и опустилась, скользя по его длине, и ее веки дрогнули, когда новое блаженство пронеслось через нее, когда ее возбуждение расцвело.

Руки Морозко спустились к ее заду, обхватили его, побуждая двигаться быстрее, сильнее.

— А теперь кончи для меня, — потребовал он. Словно по волшебству, в нее снова ворвались те приятные ощущения, которые она испытала ранее от его языка, только на этот раз сильнее. Ее собственная магия гудела и пела, голубой свет клубился вокруг них, когда она задыхалась. Морозко издал глубокий рык, его тело задрожало под ней, и он тоже достиг пика наслаждения.

Он тихонько задышал, на лбу выступили капельки пота.

— Ты быстро учишься. — Морозко улыбнулся. — И в магии, и в удовольствиях.

19. МОРОЗКО

Морозко заправил несколько прядей волос Эйры за ухо и наклонился к ней, оставляя поцелуй на ее челюсти. Его тело все еще гудело от наслаждения, и, несмотря на то что он был доволен, какая-то его часть очень хотела обладать Эйрой так, как никто и никогда.

Он был удивлен, когда она позволила продолжить прелюдию. У него были все намерения остановиться, и он даже дал ей способ закончить все это. Морозко хотел лишь показать ей, как приятен его язык, его прикосновения, но когда она обратила на него свой взор и захотела удовлетворить его потребности, ему потребовалось все, чтобы только