в состав государства беспокойную группу населения, сумевшую по большому счету избежать хватки как Российской империи, так и нового Cоветского государства. Переселенческое управление добивалось, чтобы адаевцев, бежавших в Туркмению, возвращали в Казахстан. Граница между республиками была закрыта, и адаевцы оказались отрезаны от южных пастбищ и сезонных рынков. Те из адаевцев, кто подпал под первую волну оседания, включая и возвращенных из Туркмении, были отправлены туда, где не хватало рабочих рук, в том числе в Сыр-Дарьинский округ (где власти планировали развивать Пахта-Арал, гигантский хлопководческий совхоз), на берега Аральского моря (работать на заготовке рыбы) и в некоторые районы Актюбинского округа581. Власти сочли, что доля баев среди адаевцев особенно высока, и в рамках процесса оседания на землю было решено ликвидировать байские хозяйства и депортировать баев582. В конечном итоге было принято решение об одном из самых капитальных преобразований в республике: все население Адаевского округа следовало переселить и посадить на землю, а тех адаевцев, что остались бы в округе, переселить поближе к орошаемым территориям583.

Однако действия Переселенческого управления лишь увеличили хаос на Мангышлаке и ускорили обнищание адаевцев. Хотя 2 тысячи адаевцев, бежавших в Туркмению, планировалось поселить в Сыр-Дарьинском округе, только 240 хозяйств осело на землю. Остальные бежали обратно в Туркмению. Для тех, кто остался, не было домов, а еды было заготовлено слишком мало, и 35 человек умерло584. Адаевцы, которых было решено переселить в Актюбинский округ, отказались переезжать и даже угрожали уполномоченным585. В декабре 1929 года доклад ОГПУ сообщал о возникновении «контрреволюционных» банд на полуострове Мангышлак, которые имели на руках оружие, оставленное белогвардейцами в годы Гражданской войны. Согласно этому докладу, в состав банд входили баи, бывшие царские чиновники и даже некоторые члены партии, а требовали бандиты восстановить Адаевский округ586. Сообщалось, что Алниязов увел 350 адаевских хозяйств в Туркмению, где собрал отряд из 60 человек с оружием587. Осенью 1930 года Алниязов и несколько его сторонников были захвачены в плен и расстреляны тройкой ОГПУ588. К началу 1931 года восстал весь Мангышлак. Первая попытка партии интегрировать Адаевский округ в Советское государство закончилась крахом.

1931 ГОД. РЕПРЕССИИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

В остальной республике продолжались репрессии. В марте 1930 года Голощёкин обратился к Сталину с просьбой сократить нормы мясозаготовок для Казахстана. По словам Голощёкина, выполнение этих норм означало забой 30–35% скота в республике, что ставило под удар не только будущие посевы (без скота вспахать поля не представлялось возможным), но и рост стад589. Однако в июле 1930 года Павел Постышев, секретарь ЦК, сообщил, что поставки мяса в Москву практически прекратились. Он приказал усилить давление на Казахстан и на другие регионы, снабжавшие город мясом590. Вскоре Казахстан стал главным поставщиком мяса как для Москвы, так и для Ленинграда591. В последние месяцы 1931 года, в то самое время, когда численность стад республики достигала всего лишь 30% от показателей 1929 года, Казахстану было приказано поставить в Москву и Ленинград 59 500 тонн мяса, или более чем в два раза больше, нежели должна была поставить любая другая область или республика592. Также сыграла свою роль устойчивая, хотя и ошибочная уверенность многих членов ЦК, что кочевники-казахи продолжают прятать бесчисленное множество скота. Объехав Казахстан и Киргизию – два региона, где кочевники составляли большинство, – Анастас Микоян, нарком внешней и внутренней торговли, написал в телеграмме, направленной в ЦК: «На деле громадные количества неучтенного скота»593.

В то время как московские и ленинградские чиновники, устроившись со всеми удобствами, ужинали казахским мясом, крайком под давлением центральных властей инструктировал партийных секретарей, чтобы они удвоили усилия по отысканию скота. Были организованы массовые кампании по поискам животных, которых «байству, зажиточной верхушке удалось скрыть от государства», «угнать… в горы, пески и т.д.», и обещаны награды каждому колхознику, который таковых животных найдет594. И хотя Казахстан находился в куда более тяжелом положении, чем Ленинград, Голощёкин под давлением ЦК пообещал отправить в испытывающий «затруднения» Ленинград дополнительные 1500 голов скота. Отметив, что этот скот придется привозить из отдаленных районов республики, он обратился с просьбой прислать дополнительные материалы и «испытанных товарищей» из РСФСР, которые помогут ему доставить скот до железной дороги595. На долю жителей Мангышлака выпали особенно жестокие кампании мясозаготовок596. После недолгого отступления весной 1930 года, связанного со статьей «Головокружение от успехов», темпы коллективизации в 1931 году вновь ускорились, взлетев с 32% в январе до 68,9% в декабре597. Крайком поощрял активистов подталкивать казахов к переходу от более свободной формы колхоза, ТОЗа, к более запретительной – артели598. Этот натиск преследовал две цели: горожане получали больше мяса на ужин, а казахи теряли свое имущество, что облегчало прекращение кочевого образа жизни и полноценное включение казахов в государство. Лишенные своих стад, казахи уже не могли осуществлять сезонные миграции.

В теории казахи должны были получать больше хлеба – в качестве компенсации за потерю своей прежней пищевой базы. Но третий секретарь республики, Лев Рошаль, признавался, что этот проект осуществляется «очень скверно» и различные ведомства перекладывают вину за недостаточное снабжение казахов хлебом друг на друга599. Более того, многие регионы, населенные кочевниками, по-прежнему должны были осуществлять хлебозаготовки: осенью 1930 года Рошаль во время горячей перепалки с Молотовым на заседании ЦК, посвященном хлебозаготовкам, предупредил, что «нажим в кочевых районах не может быть таким же, как в европейских районах», а «основной прирост идет за счет оседающего казахского населения»600. Однако в марте 1931 года Николай Шверник, посланец Политбюро, объехал Казахстан и пришел к выводу, что в его «глубинных пунктах… до сего времени находится значительное количество хлеба»601. Сталин 1 июля 1931 года послал Голощёкину гневную телеграмму, сообщая, что будет считать его лично ответственным за доставку из отдаленных районов республики 64 тысяч тонн зерна602.

Опасаясь гнева Сталина, Рошаль быстро повысил требования по хлебозаготовкам. В телеграмме в Аксуйский район, где большинство населения составляли казахи, он потребовал поставки 200 тонн зерна в течение пяти дней, предупреждая: «Малейшее промедление, невыполнение задания к сроку Крайком расценивает как лично Ваше сознательное нежелание выполнять задание партии»603. Но к середине июля 1931 года значительная часть Казахстана, в первую очередь его северные хлебородные районы, страдала от ужасной засухи. К примеру, в Семипалатинске, находящемся на севере Казахстана, выпало всего 4,2 мм осадков в июне и 3,4 мм в июле, в то время