– Это какой же, интересно бы услышать?

– Вы очень важны для страны, потому как откуда-то знаете будущее. Во всех беседах вы так уверенно о нем говорили, что становилось даже страшно от ваших знаний. Вы что, экстрасенсы?

– Олег, я обещал рассказать и слово сдержу, но, как и сказал, после того как вернусь. Ты все понял?

– Да.

Ну вот, если я не ошибся в человеке, а я очень редко ошибаюсь в людях, обычно их видно, стоит лишь правильно посмотреть, то за моих девочек я могу быть спокоен.

Олег меня и отвёз на вокзал в Рыбинск, откуда я поездом отправился в Москву. Со мной был один из охранников, жаль, что не сам Олег, но выбирать я не мог, да и лучше, когда он с моей семьёй, мне так спокойнее. Новенький охранник, старший лейтенант Смирнов, внешностью своей не привлекал к себе внимания, следовал за мной грамотно, не выделялся. Конечно, я уже привык к общению с прежними ребятами, немного этого не хватало, но служба у бойцов КГБ такова, что не располагает к болтовне. Может позже, когда достаточно вместе проведём времени, мы и с этой группой сойдёмся ближе, но пока вот так.

На АЗЛК меня встречали очень хорошо. Главный инженер утащил сразу к себе и принялся грузить по полной программе. Я оборвал его на полуслове и наехал:

– Слушайте, у вас тут что, место проклято? Почему, несмотря на внедрение новых технологий обработки металла, машина начинает ржаветь уже через полгода? Что это такое?

– Мы нашли проблему и уже устранили, был брак в технологической цепочке. Были у нас люди, так сказать, которые никак не хотели понять, что по старинке уже нельзя работать. Нарушение техпроцесса было на всей линии от штамповки до окраски.

– Слушайте, но почему так? Есть техпроцесс, есть документы и нормы, как можно работать, минуя все это? Я не понимаю.

– Все дело в плане…

– Опять план! – покачал я головой. – Какой план на новую модель, а? Ее ещё не довели до ума, а план уже есть? Кто у нас такой умный, а?

– Нет, но люди привыкли, понимаете? Экономили время где только могли и не нашли ничего лучше, чем пропустить цинковую обработку…

Я просто и грязно выругался.

– Да как? Как такое можно сделать? Вместе с новой моделью шло внедрение новой технологии обработки металла, это ключевое условие! У вас что же, любой дурак может вот так просто внести изменения в процесс?

– Дело ещё толком было не отлажено, процесс цинкования проходил отдельно…

– Вы в своём уме?

– Линия полностью пересмотрена и переделана, проблема найдена и исключена, товарищ Андреев, мы все исправили.

Было неприятно смотреть, как оправдывается главный инженер, но мне дали полномочия, весьма широкие полномочия, и он об этом знает. Руководство страны заинтересовано в новых технологиях, нам нужны хорошие, надёжные и современные автомобили, а на заводе-передовике устраивают чёрт-те что. А я-то наивный, думал – вот сейчас как начнём новое клепать, хрен за нами угонятся проклятые капиталисты. Два раза ХА!

– Вы понимаете, что с таким порядком, как у вас, мы ничего не сделаем? – сменив тон на более мягкий, продолжил я наезжать. – Вы же сами заявились на выставку, и что, простите, вы там покажете? Что в СССР могут придумать что-то хорошее, а вот сделать ничего не могут? Так не пойдёт. Если горьковчане взялись за переделку своей модели, хоть и неохотно, но они это сделали. Машина реально стала намного лучше. Но вы… Не отстроив новое оборудование, не наладив процесс, заявляете о выпуске новой модели, зачем? Чтобы что?

– Товарищ Андреев, мы исправили все ошибки…

– Я с машиной выслал вам целый список рекламаций, хотите сказать, что устранили из все?

– По возможности…

– Меня прислали сюда проверить процесс выпуска новой модели, почему я вижу автомобиль на конвейере? Нет, так работать нельзя, модель нуждается в полной переработке, ее срочно нужно снимать с производства!

– Но как? Выпущено более двух тысяч…

– А вот за это кое-кто ответит, – уклончиво заметил я. – Вас никто за язык не тянул. На ваш завод пошло первое опытное оборудование, а вы устроили здесь не пойми что.

Приняли меня хорошо, как и сказал ранее, но перед встречей с главным инженером я имел «счастье» осмотреть машины на площадке готовой продукции. Моя реакция и гнев были вызваны именно тем, что я увидел. Новые машинки, модели, придуманные мной, стояли и медленно ржавели. Сварочные швы, стыки панелей кузова, под ручками дверей, везде я видел пятна, которые в ближайшем будущем станут ржавчиной. И дело было вовсе не в тех причинах, которые мне только что озвучивал главный инженер. Не только в них. Налицо обычная халатность, я переговорил с рабочими и узнал, что целых три смены подряд на главном конвейере был неисправен эмульсионный канал. Машины, идущие по конвейеру, банально заливало эмульсией, по чуть-чуть, совсем немного, но после этого не было надлежащей обработки, и кузова шли прямо в окрасочную камеру, результат, как говорится, на лице. И это при том, что на устранение подобных поломок отводится полчаса, такой норматив.

Против главного инженера я ничего не имел, мужик он очень умный и работает отлично, но вот это чисто наше укрывательство меня бесит. Понятно, что проблема очень серьёзная, просто так конвейер не остановить, но можно было выкрутиться, я уверен, но забили болт. Машины нужно было снять с конвейера и вернуть на чистку, затем повторно загрузить на конвейер. Это время и дополнительная работа, никто не стал заморачиваться, и результат я только что видел.

– У вас готова документация по модернизации? – резко меняю тему.

– А? – потерялся немного инженер, слишком быстро я перевёл разговор на другую тему. – Да, конечно.

Передо мной выложили фолиант, не меньше «Войны и мира». Изучать его весь – недели не хватит.

– Так, я вижу, вы провели колоссальную работу и все же решили проблему с расположением двигателя? – я листал доклад и, остановившись на нужной странице, ткнул пальцем в нужное место.

– Да, Александр Сергеевич, хоть и пришлось бодаться с нашими противниками переднего привода.

– Вас ведь поставили в известность, зачем с кем-то бодаться, нужно просто работать. Добавление новой модели, а заодно и новой концепции – это не смена работы всего предприятия, это лишь шаг вперёд. Что им не нравится?

– Много чего говорят. Не важно, нами получено, как вы заметили, новое задание, нужно выполнять.

– Это правильно. Весной я передавал чертежи ещё одного нового автомобиля, где они?

– Вот, пожалуйста, убрали, как нам и рекомендовали, до полной наладки нового оборудования.

– Вы сами их изучали?

– Да, признаюсь, – инженер повеселел, – концепция смелая и неожиданная. Если хотите, можем посмотреть вживую.

– Как это? Вы что же, умудрились уже