Личико у девушки выглядит затравленным — чувствуется, что они её капитально достали, но… Она открыла. Это дает надежду на положительное разрешение этого вечера.

— Может, вы просто оставите меня в покое? — Настя смотрит на Эмиля исподлобья, с силой стискивая тонкими пальчиками ручку двери. — Найдите себе другую цель, в конце концов. Неужели мне проще съехать, чем вам — успокоиться?

Найдите другую цель.

Эмилю хочется нервно фыркнуть.

Другая цель была бы хорошим решением. Другая цель не отключала бы так мозги, не заставляла бы забывать о важном.

— Позволишь нам войти? — Эрик склоняет голову к плечу. — И мы это обсудим. Честное слово, я и сам хочу уже закрыть эту тему поскорее.

Она смотрит на них долго, несколько минут, будто раздумывая, готова ли она идти на такие риски.

— Ты ведь знаешь, что мы тебя не обидим, мышонок? — Эмиль чуть улыбается, а нутро сводит от желания сомкнуть пальцы на этом сладком остром подбородке и прекратить говорить. Звуки, буквы, слова — придуманные человечеством посредники для общения, которые только мешают понимать друг друга как следует. А вот переключиться бы на язык тела, заставить себя улавливать едва заметные признаки её взаимности и снова раздуть их до такого пламени, чтобы уже и от неё, и от него не осталось ничего, кроме горячей золы.

— Заходите, только ненадолго. Я собиралась спать… — наконец мышка решается и все-таки открывает дверь, пропуская их в квартиру.

— Мы заметили, — Эрик ухмыляется, не без удовольствия проводя взглядом по фигурке девушки в ночной рубашке. Простая, кстати, ночнушка, трикотажная, серая, но как волшебно она лежит на изгибах её тела…

И дрыхнущая мышь на груди — Эмиль только улыбается тому, как хорошо подходит его прозвище этой девушке. Мышка — она и есть. Нежная, хрупкая, с бархатистой кожей…

Ох, как же легко унестись мыслями не в ту сторону.

Только бы не забыть, на каком именно решении они сошлись с Эриком. Решении, о котором они друг другу напоминают короткими переглядками.

— Я, пожалуй, переоденусь, — Настя, вспыхнувшая от смущения, поняв, в каком виде она вышла к парням, шагает в сторону комнаты.

— А где у тебя бокалы? — Эрик улыбается краем рта, бросая взгляд на Эмиля. Итак, кажется, кости брошены, и этот тур начинать ему. Хорошо. Вступать вторым сложнее все-таки. Но Змей берет сложное на себя.

— На кухне, шкафчик у окна, — уже прикрывая дверь сообщает Настя. После паузы — она явно раздумывала, согласна ли пить вино в их компании.

Эрик и Эмиль обмениваются взглядами. Без лишних слов — они сейчас только обострят. Для них обоих эта ситуация дается на диво непросто.

Дверь комнаты тихонько поскрипывает, и Настя, закопавшаяся с головой где-то в шкафу, испуганно оборачивается. Жаль. Эмиль не отказался бы застать её раздетой. Хотя эта ночнушка за одежду не считается.

Стон возражения Эмиль гасит собственным ртом и настигает свою мышку вопреки ее отступлению. Притискивает к себе, заставляя прекратить сопротивлением.

То что надо! Самое то, что требуется для того, чтобы превратившаяся после ухода из магазина в холодный кисель кровь в венах Эмиля Бруха вскипела и зашумела в его сосудах удовлетворением.

Нет названия этой магии, нет ничего, что объясняло бы притяжение Эмиля Бруха к этой мышке логичнее, чем какое-то колдовство.

Он мог бы оттянуть, отложить, мог бы хотя бы начать с ней говорить, но сейчас уже на это не было никаких сил.

Весь день! Весь день он пытался сосредоточиться на своем поиске, на списке телефонов, предоставленном частным детективом, но не смог обзвонить и трех участниц этого списка. Всех и мыслей было, что об этих сладких мягких губах. И о том, что с ней в это время делал Эрик! Мог делать! И с этими губами тоже!

Самое верное решение в данной ситуации — оставить девчонку Змею. Он на ней слишком шизанулся, за считанные дни, и с точки зрения дружбы, Эмиль должен был бы отойти с дороги старого приятеля. Не драться же им из-за этой девчонки?

Синяк на скуле нудно заныл, напоминая о себе. Уже, да… Они уже все успели. Не всерьез, но это уже симптом. Игра выходит из-под контроля основных игроков.

И отказаться от этой девушки у Эмиля не получается. Разве что она сама выберет Эрика.

Вот только она выбирать отказывается!

А сам Эмиль от неё отступиться не может.

Самое главное в эту секунду не забывать об их со Змеем договоренности и в удачный момент произвести «рокировку», развернувшись вместе с Настей на 180 градусов. Так, чтобы она стояла спиной к двери.

— Эмиль, — Настя все-таки собирается с силами, чтобы уклониться от губ шведа, — не надо.

Не надо!

У неё горят глаза, у неё сохнут губы, так, что она вынуждена раз в несколько секунд пробегаться по ним язычком, все её тело отзывается ласкам Эмиля. И она говорит: «Не надо».

— Ты охуенная, — русский мат особенно полюбился Эмилю за все время изучения русского  языка, — прости, но ты просто не понимаешь, о чем просишь.

Оторвать сейчас от неё руки было невозможно. Он почти что врос в неё собой.

— И все же, — Настя встряхивает головой, будто пытаясь избавиться от наваждения, — вы пришли сюда прекратить эту вашу бойню. Эрик тут совсем рядом. И я сейчас не хочу так с ним поступать. С вами обоими. Если вам так сложно отказаться, я уеду, и дело с концом…

— Уедешь? — он ведь второй раз уже слышит эту мысль от Насти. Значит, обдумывает её. И… Нет. Нельзя ей это позволять. Не сейчас, когда у них со Змеем еще возможно перемирие. Не сейчас, когда сам Эмиль готов признать свое поражение и позволить себе хоть одну ночь безумства, чтобы завтра встать и выбросить все вторичное из головы.

От этого поцелуя ей уклониться не получается. Хотя она пытается, вот только темной тенью за её спиной появляется Эрик, ловит ладонью её под лопатками, не давая опуститься ниже.

— Никуда ты не уедешь, змейка, — Змей делает глоток вина из единственного бокала, что он принес с собой, и оставив бокал на первой попавшейся полке, он шагает ближе, почти прижимаясь к Насте. — Мы тебя никуда не отпустим.

Мы.

Зрачки у девушки расширяются, и тихий судорожный вздох возбуждения выдает её с головой. Ей не только не страшно сейчас, но и чрезвычайно волнительно.

Попалась. Она — попалась! Она еще не знает, но ловушка захлопнулась, захватив её в свою пасть. И либо она сейчас сделает свой выбор, либо...

— Прекратите, — Настя все-таки совершает последнюю попытку вырваться на свободу, дергается в руках Эмиля, стискивающихся на её талии, — я не буду играть в ваши игры. И выбирать из вас двоих не буду. Ясно?

— Ясно, змейка, — Змей не хочет оставаться в стороне. Ни от разговора, ни от девушки. Он склоняется ближе к её волосам, зарываясь в них лицом, хищно вдыхая сладкий запах.