Когда подкрадываюсь сзади, она резко просыпается.

— Дэмиен?

Переворачиваю ее на живот, вдавливая лицом в матрас.

— Что ты делаешь?

Стягиваю с нее шорты и трусики.

— Пробую тебя на вкус.

Подтверждая сказанное, провожу языком по ее пухлым губам.

Она приподнимается на колени, обнажая свою блестящую пизду.

— Ты мудак.

Посмеиваясь, провожу по ней языком. Она не ошибается.

Влажные звуки наполняют комнату, пока я с жадностью пожираю ее, одновременно шлепая и разминая дерзкую попку.

— Я должна сказать тебе, чтобы ты шел нахуй, — она прижимается к моему рту сладкой киской, требуя большего. — А потом заставить тебя уйти.

Хотел бы посмотреть, как она попытается.

— Ты должна, — раздвинув ее ягодицы, ласкаю сморщенную дырочку. — Но ты этого не сделаешь.

Она глубоко стонет, пока сосу и облизываю.

— Это так приятно, — заведя руку за спину, она обхватывает мою голову, прижимая лицо к себе. — Не останавливайся, блядь.

Похоть пылает в члене, пока пожираю ее маленькую попку.

— Я хочу, чтобы ты был внутри меня.

Тело гудит от возбуждения, я достаю из тумбочки смазку и выдавливаю в ее щель. Она ахает, когда проталкиваю палец внутрь.

— Расслабься, — медленно вынимаю палец, а затем снова ввожу. — Будет еще больнее, если ты будешь напряжена.

Поглаживаю член, чтобы ослабить давление, и добавляю еще один палец, растягивая ее.

— Хорошая девочка, — подвинувшись, направляю головку к дырочке. — Теперь потрогай свою киску.

Когда ввожу головку внутрь, мышцы пресса напрягаются.

— Выдохни.

— Зачем...

Стону, толкаясь вперед, когда напряжение спадает, уступая место удовольствию.

— Для этого, — бормочу и отстраняюсь, чтобы снова погрузиться в нее.

Она прерывисто дышит, свободной рукой сжимая простыни.

— И этого, — хриплю, вбивая ее в кровать быстрыми грубыми толчками.

Пот струится по коже. Яйца напрягаются, сфинктер сжимается, засасывая меня еще глубже.

— Господи Иисусе, — рычу, когда она доит мой член, кончая так сильно, что вся кровать сотрясается.

Сперма вытекает наружу, стекая по ее щели, но я запихиваю ее обратно большим пальцем, прокладывая путь вниз по телу, целуя позвоночник, пока она играет с собой. Ее тихие стоны и дрожь говорят, что она близко.

Перевернувшись на спину, просовываю голову между ее раздвинутых бедер, устраиваясь в первом ряду на величайшем в мире шоу.

Хватаю ее за бедра, располагая киску перед лицом, пока она теребит клитор, доводя себя до исступления.

— Сквиртуй мне в рот.

Ее бедра дергаются, она бьется в конвульсиях и стонет мое имя, разрываясь на части. С жадностью глотаю все, что она дает как обжора, коим и являюсь, пока не остается ничего, и ее тело не сдается.

— Если мы так миримся, думаю, нам следует чаще ссориться.

Ухмыляюсь, когда она прижимается ко мне всем телом.

— Кто сказал, что мы помирились?

— Я, — она кладет голову мне на грудь. — Я тебе не враг, Дэмиен.

Наклонившись, достаю сигареты из кармана и закуриваю.

— Я никогда не смирюсь с тем, что ты мне лжешь.

— Я солгала, чтобы защитить тебя. И не жалею об этом, и сделала бы это снова, если бы обстоятельства требовали того. Неважно, как ты на меня разозлишься.

Упрямая девчонка.

Она прочерчивает маленькие круги вверх и вниз по моей груди.

— Могу я спросить тебя кое о чем?

— Валяй.

— Почему ты убил своих рыб?

— Нет, не убил. Аквариум — дом моей пираньи... другие рыбы — ее пища.

— Тогда зачем кормить и заботиться обо всех остальных рыбах, если...

— Из-за моей матери.

Она поднимает на меня глаза: — Что ты имеешь в виду?

Делаю глубокий вдох... а потом рассказываю то, чем раньше делился только с одним человеком.

— Красиво, — бормочет Дэмиен.

Поворачиваю голову на звук его голоса. Он стоит, прислонившись к двери моей спальни, в безупречном темном костюме и выглядит достаточно аппетитно, чтобы полакомиться.

Но именно от дьявольской ухмылки на его лице у меня перехватывает дыхание.

Заканчиваю застегивать серьги.

— Как долго ты там стоишь?

Ухмылка становится шире: — Давно.

Указываю на платье: — Не слишком ли это для завтрака?

Я выбрала простое светло-розовое платье-сорочку, но из-за каблуков оно кажется еще короче. Хотя и так очень короткое.

Его взгляд опускается на мои ноги.

— Оно идеально, — выражение его лица становится серьезным. — Я не хочу, чтобы ты снова оставалась наедине с Каином.

— Это не сработает. Это не только вызовет у него подозрения, но и он должен передать мне телефон сегодня, помнишь?

Голубые глаза темнеют, когда он сокращает расстояние между нами.

— Мне это не нравится.

— Я тоже не в восторге, но это часть плана, — открываю шкаф и достаю пиджак. — Готов?

— Еще нет, — он протягивает мне черный предмет. — Я хочу, чтобы это всегда было при тебе.

— Что это?

Нажимает на кнопку, и появляется лезвие.

— Нож, — он указывает на изгиб. — Видишь этот угол?

Киваю.

— Он специально разработан для нанесения вреда. Если он когда-либо снова причинит тебе боль, я хочу, чтобы ты воспользовалась им. И если кто-то сделает нечто подобное, ты поступишь так же. Понятно?

— И как мне спрятать нож?

Он усмехается, вытаскивая из кармана что-то кружевное: — Это должно помочь.

— Это не займет много времени.

Если бы так не нервничала, я бы рассмеялась. Большая часть недели прошла гладко, но сегодня дебаты.

То, в чем Каин преуспел.

И хотя знаю, что Дэмиен может постоять за себя, не хочу, чтобы Каин застал его врасплох. А под «застать врасплох» подразумеваю так разозлит Дэмиена, что тот выбьет из него все дерьмо... снова.

Я бы волновалась гораздо меньше, если бы им не пришлось запереться вместе в конференц-зале. Однако по традиции перед дебатами оба кандидата должны уединиться на несколько минут, чтобы никто их не отвлекал. Предполагается, что это поможет прочистить голову и сосредоточиться.

Чувствую, как Каин буравит нас взглядом, пока Дэмиен нежно целует внутреннюю сторону моего запястья.

Легкая дразнящая улыбка на губах Дэмиена дает понять, что он делает это намеренно, чтобы вывести Каина из себя.

Дебаты еще даже не начались, а мне уже кажется, что я в