– У вас точная информация, – кивнула консьержка. – Виктор живет в этом доме. Хотите, чтобы я сообщила ему о вашем приходе? – Ее рука потянулась к переговорному устройству, но внезапно замерла в воздухе.

– В чем дело? – поинтересовалась Света. – С вами все в порядке?

– Э… – пробормотала женщина и вдруг громко всхлипнула.

– Что случилось? – забеспокоилась Светлана.

– Ой, – снова всхлипнула консьержка и вытерла уголок глаза носовым платком. – Не знаю теперь, как и оправдаться перед Витенькой!

Самое время вцепиться в тетку мертвой хваткой: в расстроенных чувствах народ больше всего склонен откровенничать с незнакомцами!

– За что вам нужно оправдываться? – спросила Светлана, понизив голос.

– Да не позвонила я ему, – со вздохом ответила между тем консьержка. – А должна была, ведь мне за это платят! Но тот человек оказался таким грубым и наглым, а ведь еще пост занимает!

– Вы правы, – поддакнула девушка, – эти высокопоставленные чиновники ведут себя отвратительно. Им все с рук сходит: автомобильные аварии со смертельным исходом, дебоши в заведениях общепита, драки с соседями… Вы, случайно, не о Рудольфе Светлогорове говорите?

– А вы откуда знаете? – удивилась консьержка.

– Видела, как он выскочил из подъезда, словно наскипидаренный!

– Ох, это уж точно! – подтвердила женщина. – Ворвался, сунул мне под нос фотографию женщины и орет: в какой, дескать, квартире она живет?! Я его вежливо так спрашиваю: «А вы кем ей, собственно, приходитесь?» А он мне: «Не твое дело!», понимаешь, и тычет прямо в лицо удостоверением, представляете? Вот о чем в ваших журналах и газетах писать надо, девушка: какое право он имеет так вести себя с порядочными людьми?! Я, между прочим, свою работу хорошо делаю – ни жалоб, ни нареканий…

– А дальше-то что было? – поторопила Света женщину.

– Дальше? Я ему сказала, что женщина с фотографии проживает в квартире Виктора Александровича. Только я собралась сообщить ему о приходе гостя, как этот человек схватил меня за руку и сказал, что хочет подняться наверх без звонка и что я не должна ему мешать, если не хочу неприятностей! Честно говоря, я испугалась: такой и в самом деле может навредить любому, если захочет, поэтому я нарушила должностные обязанности… впервые в жизни! Если бы, конечно, это не был вице-губернатор, я вызвала бы полицию, но я… Знаете, я подумала, что вице-губернатор не может причинить Виктору вреда, ведь правда?

Она с надеждой посмотрела на Свету.

– Не думаю, – согласилась та.

– Зато потом, – продолжила ободренная ответом «репортерши» консьержка, – когда Светлогоров выскочил из лифта, весь красный и злой, как черт, я поняла, что мне не следовало его впускать! Не знаю, что произошло в квартире – все ли там в порядке?

– Не волнуйтесь, – поспешила успокоить консьержку Света. – Что бы там ни случилось, Арбенин жив и здоров: я видела его на балконе, когда отъехала машина вице-губернатора.

– Ну слава богу, а то я так беспокоилась, хотела позвонить, поинтересоваться, но было стыдно…

Света уже шла к выходу.

– Так вы разве не пойдете к Арбенину? – крикнула ей вслед консьержка.

– В другой раз, – ответила девушка. – Сейчас он вряд ли согласится дать мне интервью!

Оказавшись на улице, Света громко выдохнула. Вот это да, Виктор Арбенин и Рудольф Светлогоров не поделили женщину! Если бы Светлана и в самом деле была журналисткой, какую убойную статейку смогла бы она отгрохать – закачаешься! Хотя это, пожалуй, небезопасно: за подобные материалы могут и лицо начистить, а то и еще похуже…

Журналистская профессия опасна не столько в «горячих» точках, сколько в делах, имеющих отношение к высшим эшелонам власти. Светлогорову едва ли понравится, если в какой-нибудь газетенке или, скажем, в интернете вдруг появится подробный рассказ о неладах в его личной жизни, и это как раз накануне выборов! Да и имя Виктора Арбенина слишком известно, чтобы историю удалось легко замять, так что… Нет, Маргарита Григорьевна прямо сейчас должна обо всем узнать!

Достав мобильник, Света трясущимися от возбуждения руками набрала номер босса.

* * *

Войдя в квартиру, Рудольф бросил на банкетку связку ключей – ему надо было подумать. В последнее время произошло слишком много неприятностей, и эта идиотка Регина со своими многочисленными хахалями отнюдь не самая большая из них! Он позаботится о ней позже, не может же она вечно скрываться за спиной этого жалкого пачкуна, именующего себя художником!

На столе лежала стопка почты, оставленной домработницей. Рудольф давненько ее не проверял, ведь домработница сама занималась оплатой счетов, а письма приходили не на домашний, а на рабочий адрес. Но один конверт отчего-то привлек внимание Рудольфа – наверное, тем, что казался больше остальных. Светлогоров вытащил его из пачки и распечатал.

– Черт! – прохрипел он, пробежав глазами короткое содержание письма. – Не может быть! Кто мог это состряпать?!

Ответ напрашивался сам собой: только два человека на всем белом свете могли иметь отношение к этой гадкой писульке. Значит, теперь ко всем прочим проблемам добавилась еще одна – пожалуй, самая серьезная! Она требовала немедленного принятия мер, и Светлогоров, снова набросив пальто и схватив ключи, ринулся вон из квартиры.

* * *

Наташа услышала настойчивый звонок в дверь, находясь в ванной своей съемной квартиры: на то время, пока Регина живет у Виктора, девушка решила вернуться домой. Она успела принять душ, но все еще была не в том виде, чтобы предстать перед незваными гостями. Это явно не Виктор, так как у него есть собственный ключ – значит, кто-то чужой. Наташа почти не общалась с соседями, поэтому вряд ли явился кто-то из них. Кроме того, когда девушка забралась под душ, часы показывали половину девятого вечера – не самое удачное время для визитов!

Однако звонок не унимался, и Наташа, закутавшись в махровый халат и ругаясь про себя, распахнула входную дверь.

На пороге стоял молодой человек в яркой униформе и в кепочке, с маленьким блокнотом в руках.

– Вы – Наталья? – спросил он деловым тоном.

– Да, – удивленно пробормотала Наташа. – А что…

– Ребята, – обратился незнакомец к кому-то за его спиной, – заноси!

Наташа едва успела отскочить в сторону, а в квартиру уже входили люди в точно таких же кепках, что и у первого молодого человека. Они несли огромные корзины белых роз. Наташа никогда в жизни не видела такого количества цветов: коридор и комната, куда ребята их складировали, немедленно наполнились цветочным ароматом. Розы все прибывали и прибывали, и Наташа, застыв с открытым ртом, взирала на все это великолепие. Закончив, парни в кепках ретировались, остался