Шрифт:
Закладка:
Я в ответ тоже сверкнул глазами и заявил:
— Это довольно слабый аргумент в оправдание вашей с сестрой невиновности. Вы родственницы и, вполне возможно, работали в паре — пока одна воровала в соборе драгоценности, другая стояла «на шухере».
— Чушь какая! — фыркнула Женя, Лерочка же отмалчивалась, предоставляя старшей сестре вести за них двоих переговоры.
— Но почему ты подозреваешь в воровстве только нас пятерых? — раздался за моей спиной голос Тропининой. — Почему это не мог сделать, предположим, Егор?
Я обернулся к учительнице испанского. Тропинина, видимо, ляпнула, не подумав, и теперь не знала, что сказать.
— Ну‐у, — проговорила она нерешительно и вытянула в трубочку тонкие губки. — Возможно, Егор точно так же, как и ты, вылез в окно, спустился на крышу галереи, а затем и на саму галерею.
Нет, конечно же, если бы Тепляков был в чем‐то замешан, я и не подумал бы его выгораживать, но то, что говорила Тропинина, было глупостью, и я не собирался ей в этом потакать, поэтому изрек:
— Если бы Егор вылез, как и я, через окно и спустился на крышу галереи, его бы заметили сестры.
Однако Тропинина не хотела так быстро отступать от выдвинутой ею версии причастности к ограблению собора Теплякова и нашла подходящий, по ее мнению, аргумент:
— Ну, раз ты сказал, что сестры могли быть в сговоре, то и Егор мог быть с ними заодно, — возразила она, избегая смотреть в сторону Егора.
Тут в разговор вступил Тепляков, давая понять, что адвокат в моем лице ему не нужен и он способен сам постоять за себя.
— Какая ерунда! — принужденно засмеялся он. — Если бы я был в сговоре с девушками, зачем мне нужно было проделывать такой «дальний» путь, вылезать через окно, когда намного проще было бы кому‐то из сестер — Жене или Лерочке — спуститься, как говорил Игорь, по лестнице и проникнуть в собор?
Не знаю, сообразили ли сестры, что сейчас Егор их, по сути, предал, выгородив за счет них себя, но мы с Березиным это поняли и, усмехаясь, переглянулись.
А женщина‐хлорофитум все не унималась:
— И почему это ты из списка подозреваемых исключил себя и Мишу?
Михаил, сидевший рядом с Тропининой, отодвинулся от нее, взглянув, как на ненормальную.
— Но мы же вдвоем с Игорем были в соборе! Друг у друга на виду! — возмутился он.
— Это точно, — подтвердил я. — Пока я исследовал склеп с прахом святого Иоанна, Миша наблюдал за мною, сидя на краю лаза, и я все время его видел. Поэтому мы никак не могли незаметно друг от друга украсть крест и драгоценности.
Из того, что мы с Березиным говорили, Мария уловила лишь одну фразу и сделала акцент на ней.
— Все верно! Вы находились внутри собора. — Выражение ее лица стало ехидным. — Возможно, вы, не найдя клад Христофора Колумба, вступили в сговор и вдвоем украли крест и драгоценности.
— Мы‐и?!! — задохнулся я от возмущения. — Да ты что городишь, хлорофи… красавица?!
Сильвестров неожиданно рассмеялся хриплым голосом:
— Точно! Они уперли драгоценности! — Он наставил на меня и Егора указательные пальцы обеих рук и с идиотским смехом потребовал: — А ну, делитесь брюликами!
— Кретин! — буркнула Евгения Аксенова и с презрительным видом отвернулась от Николая.
От испытываемой злости на всю эту компанию, так одурачившую меня, в мою голову вдруг бросилась кровь, и я с тихой яростью проговорил:
— В общем, так, дорогие мои. Ваше право — подозревать меня или нет. Но я обещаю вам, что обязательно найду ту гадину, которая сперла из храма драгоценности, и сдам ее полиции, потому что не хочу всю оставшуюся жизнь сидеть из‐за этой сволочи в испанской тюрьме.
— Игорь! — вдруг тихо, даже с какой‐то грустью в голосе заговорила Смольникова. — Ты… Неужели ты и меня тоже подозреваешь в преступлении?
Может быть, я и неправильно поступил по отношению к женщине, с которой у меня случился роман, но в тот момент во мне клокотала злость ко всем членам нашего чертова коллектива.
— Всех! — рявкнул я и полыхнул взглядом в сторону Смольниковой. — И тебя в первую очередь!
Не желая больше находиться в одной комнате с этими людьми, я прихватил свою сумку с вещами, которую Егор привез из гостиницы для паломников, развернулся и вышел из номера, с силой захлопнув за собой дверь.
Глава 18
Беспокойная ночь
Злой на весь белый свет и на него же обиженный, я вернулся в свой номер и заперся в нем. Весь вечер в мою дверь кто‐то стучал, кто‐то звонил по телефону, видимо, члены нашей банды, но я не отвечал на звонки и не открывал двери — просто видеть не мог опостылевшие физиономии и не хотел слышать лживые речи.
Я лежал на односпальной кровати, уставившись в потолок, и все думал, думал, думал, примеряя роль вора на каждого из членов нашего тайного сообщества грабителей церквей. Но, как бы я ни прикидывал, по‐любому выходило, что украсть крест и драгоценности могли только Александра Смольникова, Николай Сильвестров, Мария Тропинина или сестры Аксеновы. Вернее, кто‐то из них. Егор Тепляков, Михаил Березин, ну и я, разумеется, были вне подозрений. Но кто же из пятерых, пока мы с Мишей находились в усыпальнице, проник в собор и совершил кражу? Я ломал над этим вопросом голову и никак не мог понять, кто именно. Мне нужна была хоть какая‐то зацепка, которой, к сожалению, не было.
Давно уже стемнело, на улицах Сусанна Круз началась ночная курортная жизнь — гремела музыка, прогуливались отдыхающие, в кафе шли представления и концерты, веселилась публика, а я все лежал в комнате с закрытыми еще с утра плотными темными шторами на окнах, не включая света, и размышлял. И, что удивительно, в конце концов, несмотря на то что утром выспался, неожиданно для себя, прямо в одежде, уснул.
Мне снились кошмары: то пещера, забитая трупами, то церковь, с летающими в ней гробами, то крест с распятым на нем Христом. Не знаю, сколько времени я проспал, но проснулся резко, будто меня кто‐то толкнул под бок. Все же есть, очевидно, Всевышний, потому что именно он вовремя разбудил меня, иначе быть мне на небесах лет на тридцать пять — сорок раньше назначенного срока, потому что, когда я открыл глаза, то увидел в темноте силуэт стоявшего надо мной в проходе между двумя кроватями человека с занесенной над головой рукой, в которой блеснуло
