— Как приятно встретить понимающего человека! — Гогенцоллен взял в руки бутылку, плеснул вина в остальные три бокала. — Кстати, мы же не представлены. Я Гец пакт Гогенцоллен, временно исполняющий обяз... ик... анности главы городского совета.

— Васа Крамм, анвальт герра Шпатца штамм Фогельзанга, — Крамм протянул хозяину свой бокал, чтобы тот наполнил и его тоже.

— Шпатц, да, конечно же! — Гогенцоллен хлопнул себя по лбу ладонью. — Я так неудобно себя чувствовал, потому что не мог вспомнить ваше имя. Вот что значит несоблюдение протоколов! Ваше здоровье!

Хозяин дома первым пригубил глоток вина и немедленно отставил свой бокал на стол. Шпатц красное вино не очень любил, но это было действительно неплохим. Кисловато-сладким, с терпким гранатовым привкусом. Он подумал, что надо будет запомнить эту марку на случай свидания с фройляйн, предпочитающей игристому красное.

— Кстати, герр Крамм, вы обратили внимание, как сменилась цветовая гамма, после того, как бокалы были наполнены? — Гогенцоллен снова взял свой бокал и приподнял его на уровень глаз. — Вот этого камень выглядит красным, когда бокал пуст или наполнен белым вином. Но стоит налить в него красное, он становится почти черным. Или вот этот. Золотистый превращается в густо-изумрудный. Это выглядит как магия, верно?

Шпатц слушал, как Крамм с Гогенцолленом азартно обсуждают секреты стеклодувов из Угель-Гулеля и пытался придумать, как бы уже перевести разговор в деловое русло. Сомнительно, что Гогенцоллен выклевал своей невестке все мозги, чтобы та нашла и привезла к нему дорогих столичных гостей только для того, чтобы напоить их гранатовым вином, пусть даже и замечательно вкусным, и угостить засахаренными фруктами. Шпатц протянул руку и взял из вазочки лимонную дольку.

— Герр штамм Фогельзанг, — наконец хозяин дома оставил бокалы в покое и всем корпусом повернулся в сторону Шпатца. — Вы, должно быть, ломаете голову, зачем я искал с вами встречи, верно?

— У меня есть пара мыслей на этот счет, но вы правы, любопытно, — Шпатц с удовольствием отпил еще глоток вина. — Вы ведь когда-то жили в Билегебене?

— А, то есть вы знаете эту историю... — лицо Гогенцоллена на мгновение помрачнело. — Впрочем, тем лучше. Значит мне не придется краснеть, рассказывая все с самого начала. Кстати, а кем вам приходится... То есть, приходился, герр Хаган?

— Он его дядя, па, — сказала из своего угла Бенедикта. — Я же тебе только вчера показывала все бумаги.

— О... — Гогенцоллен снова взял свой бокал и сделал глоток. — Еще раз прошу прощения. Что-то я сегодня чрезвычайно рассеянный...

Шпатц промолчал, не пытаясь помочь хозяину дома преодолеть неловкость. Но тот уже с собой справился.

— Видите ли, какое дело... — Гогенцоллен приосанился. — Без ложной скромности могу сказать, что я блестящий финансист. Это моими стараниями Кронцланд справился с кризисом пару лет назад, кроме того, здесь в Аренберги... Впрочем, давайте я не буду углубляться в экономические и политические подробности. Я действительно хорош. Вот только та досадная история фактически связала мне руки. Гнев герра Хагана закрыл передо мной практически все официальные посты. И дело, как вы понимаете, совсем даже не в моем карьеризме...

Шпатц слушал, не перебивая и сохраняя на лице заинтересованное выражение. Ему было настолько в новинку оказаться среди людей, к которым приходят просить покровительства, что у него пока не находилось подходящих к случаю слов.

— Что касается того досадного инцидента... — Гогенцоллен нахмурил брови, поперек лба пролегла глубокая морщина. — Никто не пострадал и не погиб. Я считаю, что был достаточно наказан многолетней опалой. А сейчас, когда я мог бы принести пользу своей стране, я вынужден стоять над ухом бестолкового клерка и диктовать ему, что делать. Потому что не имею права подписывать документы сам.

— Разве вы не глава городского совета? — спросил Шпатц.

— Временный, — хозяин дома дернулся, как будто его ударило током. — Все понимают, что лучше меня с этой должностью никто не справится. Я делаю всю фактическую работу, но при этом все вынуждены каждый раз говорить, что я занимаю эту должность, пока не пройдут перевыборы, чтобы наконец избрать достойного кандидата на этот пост. Но никто не будет никого выбирать! Потому что все уяснили, что нет никакого более достойного кандидата. Вы меня понимаете?

— Понимаю, — Шпатц кивнул.

— Когда Бен сказала, что некий Фогельзанг попал в накопитель ее полицайвахты, я понял, что это мой шанс! Герр Шпатц, я просто обязан был с вами встретиться! — Гогенцоллен подался вперед и положил руку на колено Шпатца. — Я уверен, что мы вполне можем помочь друг другу.

— Помочь? — Шпатц вопросительно изогнул бровь.

— Возможно, я не так выразился, — Гогенцоллен облизнул пересохшие губы. — Возможно, я мог бы оказать вам какую-нибудь услугу, в обмен на которую вы бы согласились замолвить за меня словечко перед кайзером? Я ведь правильно понимаю, что герр Хаган нигде не открыл истинную причину моей опалы?

Шпатц пожал плечами и ничего не ответил.

— Я понимаю, что деньги вам, должно быть, не очень нужны... — тут Гогенцоллен заметил кровь на пиджаке Шпатца. — Что с вами случилось? Бен! Герр Шпатц ранен, а ты даже не предложила ему промыть рану и забинтовать? Эх...

— Оставьте, герр пакт Гогенцоллен, — Шпатц махнул рукой. Просто царапина.

— Понимаете, я бы подал прошение сам, — хозяин дома снова расслабился. — Мне запрещено появляться в Вейсланде. Мои письма теряются по дороге. Никаких запросов от меня никогда не принимают. Уверен, что к вашему заявлению они отнесутся со всем почтением.

— Они? — Шпатц поставил опустевший бокал на столик.

— Кабинет кайзера, любой из Камрадов, министерство финансов... — Гогенцоллен начал по порядку загибать пальцы. — Проклятье... все-таки, сейчас поздно, и мы немного выпили. И я никак не могу сосредоточиться, чтобы вести нашу беседу ровно! — хозяин дома вздохнул. — Я бы хотел предложить вам за посредничество что-то ценное, что-то такое, чего вам действительно не хватает, но моя фантазия отказывается работать.

— Остановитесь, герр пакт Гогенцоллен! — Шпатц снова потянулся к вазочке. — Я понял, о чем вы говорите. И за вашу компетентность говорит пост, который вы занимаете, несмотря на то, что вас так ограничивают. Давайте поступим так. Вы составите письмо, где разъясните суть вашей просьбы и в чем