Шрифт:
Закладка:
Это был не просто сам по себе разговор, это была часть плана операции. Это была наживка, рассчитанная на то, что Аббас непременно на нее клюнет и вечером поспешит к «каракалам», чтобы сообщить им столь важную новость. Ну, а спецназовцы незримо и неслышно отправятся вслед за Аббасом. Отправятся и тем самым изобличат его. Хотя это была лишь половина спецназовской задумки, причем не самая главная. Главным было взять живым того или тех, кому Аббас будет докладывать о новом караване и, наверное, об иных поселковых новостях. А прихватив «каракалов»-связных и вытряхнув из них все необходимые сведения, спецназовцы, таким образом, получат в руки ту самую ниточку, с помощью которой можно будет размотать и весь клубочек. То есть напасть на след «каракалов». А уж дальше будет видно, что, к чему и как.
Вот такой это был план, и очень важным в нем было то, чтобы Аббас поверил информации о втором караване с гуманитарной помощью. И, похоже, он в нее поверил.
— Надо подумать, как нам лучше уберечь караван, — сказал Аббас. — Так сразу и не скажешь…
— Вот и думай, пока есть время, — сказал Наги. — А я тем временем доложу обо всем полковнику Хадиду.
— А что, полковник не знает о караване? — недоуменно спросил Аббас. — Он ведь должен знать об этом в первую очередь…
— На этот раз караван будут сопровождать не сирийские солдаты, а русские, — выдал Наги заранее заготовленный ответ. — Оттого наши русские друзья и узнали о караване первыми. Хотя они люди не военные, но все равно они будут встречать караван. Когда идет война, гражданские люди тоже принимают в ней участие. Вот и ты сам гражданский, а помогаешь военным. У тебя даже пистолет имеется…
Слова, произнесенные Наги, были вполне убедительны, и Аббас в них поверил. Таким образом, первая часть плана была выполнена, и оставалось дождаться вечера. Вечером предстояло выполнение второй, а далее и третьей части плана.
* * *
Как только стемнело, все семеро спецназовцев незаметно заняли наблюдательные позиции невдалеке от дома, в котором проживал Аббас с семейством. Наги был с ними.
Затаиться у дома Аббаса оказалось несложно. С наступлением темноты поселок будто вымер — на улицах не виднелось ни души и не слышались людские голоса. Это было понятно и объяснимо — жители боялись темноты. Точнее сказать, они боялись тех, кто в любой момент может вынырнуть из темноты. Они боялись «каракалов».
Примерно полтора часа в доме Аббаса не происходило, можно сказать, ничего. Свет в окошках мелькал, изредка мелькали и чьи-то тени, но из дома никто не выходил. Спецназовцы вместе с Наги терпеливо ждали, никак не выдавая своего присутствия.
Наконец дверь тихонько скрипнула, и в проеме показался чей-то едва различимый во тьме силуэт. Какое-то время человек не двигался, будто к чему-то прислушиваясь, а затем осторожно сдвинулся с места. Это, несомненно, был Аббас. Сразу от дома он повернул в северную сторону поселка и пошел по каменистой дороге. Спецназовцы неслышно двинулись за ним.
Выйдя на северную окраину поселка, Аббас остановился и замер. То же самое сделали и спецназовцы. Они ожидали, что предпримет Аббас далее. Но Аббас оставался на месте. Кажется, он кого-то ждал…
Спецназовцы бесшумно окружили место, на котором замер Аббас. Они слились с темнотой и одновременно — с окружающей местностью, и теперь их не мог видеть никто. Наги и Рыжов находились рядом с Кудрявцевым. Так было задумано: если бы в темноте стали говорить неизвестные, Наги внимательно слушал бы их разговор, передавал его содержание Рыжову, а Рыжов — Кудрявцеву. Ну, а Кудрявцев должен был давать соответствующую команду — в зависимости от того, о чем эти люди между собой говорили.
До поры до времени было тихо. Потом неожиданно раздался голос.
— Ты здесь? — спросил он.
— Здесь, — ответил другой голос, принадлежавший Аббасу.
— Русские еще в поселке? — спросил голос.
— Да, — ответил Аббас.
— Я велел тебе узнать, кто они на самом деле, — сказал голос из темноты. — Ты узнал?
— Они лекари, — ответил Аббас.
— Ты в этом уверен? — спросил голос.
— У них при себе нет даже оружия, — сказал Аббас. — Если бы они были не лекарями, а кем-то другими, у них было бы при себе оружие.
— Чем они занимались днем? — спросил голос.
— Вначале я водил их по поселку и окрестностям, — сказал Аббас.
— Зачем?
— Они меня об этом попросили.
— Зачем? — повторил голос.
— Они сказали, что у нас красивые места. Им захотелось осмотреть их.
— Вот как, — произнес голос. Казалось, он был озадачен таким ответом. — О чем они между собой говорили?
— Я не знаю, — ответил Аббас. — Они говорили на своем языке.
— Что было потом?
— Потом они о чем-то совещались в своей палатке. Я не знаю, о чем. Меня они в палатку не пустили. Я ничего не слышал… Но когда они вышли из палатки, то Наги сообщил мне интересную новость…
— Кто такой Наги? — спросил голос.
— Это помощник полковника Хадида. Он совещался в палатке вместе с русскими. После совещания он мне сказал, что в поселок должен прибыть еще один караван с гуманитарной помощью.
— Когда? — спросил голос.
— Через два или три дня, — ответил Аббас. — Как только все будет готово. И сопровождать его на этот раз будут русские. А лекари должны встречать караван на месте. Так мне сказал Наги. Еще он у меня попросил подумать о том, как на этот раз уберечь караван от «каракалов». Я вот что хотел спросить… Может, не надо в этот раз уничтожать караван? Люди в поселке голодают…
— Узнай, когда именно должен прибыть караван, — вместо ответа на просьбу сказал голос. — Узнай, кто именно будет его сопровождать и охранять и каково число охранников. Наведи также подробные справки о русских лекарях. Я хочу знать все подробности о них, даже самые незначительные. Ты меня понял?
— Да, я понял, — ответил Аббас. — Но…
— Лично тебе беспокоиться не о чем. — Было похоже на то, что невидимый голос усмехнулся. — Эсвад Башир не оставит в беде ни тебя, ни твою семью. Он ценит своих верных слуг. Все, ступай. Завтра в это же время я буду тебя ждать здесь.
— Они закончили разговор! — шепнул Наги Рыжову, а тот немедленно сообщил об этом Кудрявцеву.
Тотчас же в ночной темноте раздалось хлопанье птичьих крыльев — будто бы разом взлетела
