Шрифт:
Закладка:
В целом общее состояние кожи было неплохим, по возрасту. Для женщины, которая за сорок лет ни разу не посетила косметолога, разумеется. Но уж никак не для Лизы.
И если поплывший овал Маша списала на отечность – всякое бывает, то истончившимся губам она не могла найти объяснения.
– Дорогая, а как ты смотришь на то, чтобы немного увлажнить губки? Буквально миллилитр?
– Думаешь стоит? Ты же знаешь, как Антон относится к этим утиным свисткам…
– Ой, я тебя умоляю! От одного миллилитра тебе ничего не грозит. Просто немного добавим объема и сочности. Ему даже понравится!
– Делай, – согласилась Лиза, но в ее голосе не было энтузиазма. Скорее, это была какая-то обреченность.
Спустя полтора часа Лиза покинула Машин кабинет с новыми губами и надеждой на то, что стремительно подступающая старость в ужасе убежит.
Дома было уютно и комфортно. Лиза еще раз полюбовалась на старинное зеркало в коридоре и высунула язык своему отражению.
Неожиданно сердце кольнуло острой болью, и Лиза охнула и схватилась за грудь. Лоб покрылся мелким бисером холодного пота, а в глазах резко потемнело.
Девушка сделала пару шагов и опустилась на невысокий мягкий пуфик, хватая воздух ртом. Стало страшно. Каждый удар сердца отдавался вспышкой боли под лопатку.
Скорая приехала быстро, как будто дежурила прямо возле подъезда, но тиски боли уже разжались, и Лизе стало неловко от того, что она побеспокоила врачей.
– Признаков инфаркта не вижу, – успокоил врач. – Давление в норме. Очень похоже на анафилактический шок, но впервые вижу, чтобы он проходил без лечения за несколько минут.
– Анафилактический шок? – удивилась Лиза.
– Вот это ваше – на лице – это сегодня кололи?
– Да, буквально час назад от косметолога вышла.
– Больше не колите, в следующий раз может не повезти. И завтра покажитесь участковому терапевту. Диспансеризацию в таком возрасте нужно проходить регулярно!
– В каком возрасте? – возмутилась Елизавета.
– Ну что вы хотите? Вечной молодости? Увы, ваши вот эти уколы только создают иллюзию, а моторчик не молодеет.
После ухода бригады Лиза долго и пристально вглядывалась в свое отражение и пыталась понять, когда она успела перейти в “такой” возраст. Казалось только на днях она весело и бодро таскала коробки с вещами наравне с грузчиками. Можно было обойтись и без этого геройства, но энергия била через край, и хотелось поскорее завершить переселение.
Наверное, не стоило так напрягаться. Вот и результат.
Муж пришел с работы поздно и слегка пожурил супругу за то, что она отказалась от госпитализации.
– Лизок, я все понимаю, но с сердцем не шутят. Вспомни Николаича! Неделю не дожил до сороковника.
– Николаич пил, как не в себя, – возмутилась жена. – То, что он глушил дорогой коньяк в ресторанах, еще не значит, что он не был алкоголиком. Если бы у него не было богатого папаши, то он бы жрал сивуху в подворотне, и умер бы еще раньше.
Антон обнял Лизу.
– Пообещай мне, что пройдешь полное обследование в самое ближайшее время. Кстати, красивые губы. Но больше не коли, вдруг и правда это была реакция на препарат?
– Просто не хочу стареть.
– Лизок, все стареют! Кроме тех, кто умирают молодыми. Ты хочешь лежать в гробу с красивыми губами и гладкой кожей? Я люблю тебя, и мне дорога каждая твоя морщинка. Чем больше их будет, тем больше счастливых лет мы проведем рядом. Помнишь, мы клялись – и в богатстве, и в бедности… Я хочу состариться вместе с тобой.
– Это ты сейчас так говоришь, а потом найдешь себе молодую…
Антон засмеялся:
– Конечно, я же вампир, вечно молодой! Каждые двадцать лет меняю сорокалетнюю жену на двадцатилетнюю.
– Смешно тебе, а у меня вон гусиные лапки!
– Честно? Вообще не смешно. Ты из-за этих лапок, чуть копытца не откинула. Завязывай уже с экспериментами! Вон, кремами мажься, фигню эту свою с лампочками на лицо надевай, это хотя бы безопасно.
– И бесполезно!
– А зачем тогда мы ее купили?
Елизавета закатила глаза. Антон не понимал очевидных вещей, а у нее не было сил их ему объяснять.
Смирившись с тем, что мужчина никогда не поймет главного страха красивых женщин – перед старостью и дряхлостью, Лиза заказала готовый ужин и легла в кровать.
Утром девушка проснулась с головной болью. Тело ломило, как при простуде, но ни кашля, ни насморка не было.
В поликлинике было людно и шумно.
– Женщина, вы последняя? – обратилась к Лизе какая-то тетка.
“Какая я тебе женщина?” – внутренне вскипела Лиза, но кивнула.
– Я за этой женщиной, – проорала тетка, тыкая в Лизу пальцем. – Вот, за этой! Женщина, да скажите вы, что я за вами!
Лизе стало плохо. Голова закружилась, перед лицом заплясали мушки, а уши словно заложило ватой.
– Женщина! Женщина, что с вами?
Звуки раздавались издалека. Елизавета почувствовала, как кто-то подхватывает ее, тащит, куда-то укладывает, потом поток свежего воздуха ворвался в ее легкие, в носу запахло какой-то гадостью.
– Уберите, – отмахнулась она.
Врач с ваткой наготове склонилась над ней с абсолютно спокойным лицом. Видимо, не впервые в душном коридоре больницы пациентка упала в обморок.
– Улыбнитесь, покажите зубы…
Лиза послушно выполнила все команды, с трудом села, морщась от головокружения.
– Я в порядке, просто голова закружилась.
Терапевт принял ее без очереди, бегло осмотрел, померил давление, что-то записал в компьютер, тыкая в клавиатуру двумя пальцами и назначил несколько анализов.
– Пока попейте вот эти таблеточки, два раза в день перед едой. Через неделю – повторный прием, посмотрим по анализам, что у вас. Еще пишу консультацию невролога и эндокринолога. Подойдите на пост, вас запишут на ближайшее свободное время. Кровь сдавать натощак! Если обмороки будут повторяться, будем оформляться в стационар.
Лиза шла домой в абсолютно подавленном настроении. На свежем воздухе ей становилось лучше, но ощущение, что к ногам привязали пудовые гири, не проходило. За всю жизнь она ни разу не сталкивалась ни с какими серьезными болезнями. Даже в детстве почти не пропускала школу, хотя пыталась лукавить – ела мороженное
