...

— Сейчас партия разрабатывает новую продовольственную программу, она будет предусматривать не только повышение продуктивности, урожайности и тому подобное — но и комплексное развитие деревни, с развитием не только сельского хозяйства, но и переработки сельскохозяйственной продукции, а так же с развитием на селе местной промышленности. Но эту программу нам не выполнить без вас, без молодежи. Потому — призвал бы весь комсомол и особенно сельский — уделить особое внимание деревне, возвращаться в деревню, создавать новое в деревне. Мы, партия, правительство — со своей стороны окажем максимальную помощь и поддержку в любых комсомольских починах, связанных с поднятием деревни...

Вернулся в Кремль уже после обеда, ближе к вечеру — провел с комсомолом весь день, считай. Мишин тут же поторопился объявить несколько починов, и мне составило за труд немного его подкорректировать. Врачи и учителя — это хорошо, это надо — но вопрос стоит в продуктивности села. Нужны комсомольские бригады, нужны новые методы и в сельском хозяйстве и в местной промышленности — лесопилку осилит каждый, потом и кирпичный заводик может кто-то сделает. А там — естественный отбор, кто-то для себя — а кто-то на уровень района, области выйдет...

И снова выходим к тому же самому — к хозрасчету, к особым условиям хозяйствования. Никуда мы от этого не уйдем, хотя и все риски «рыночного кластера в нерыночной экономике» я прекрасно понимаю.

Ладно, думать будем.

— Ну, ты, Михаил дал...

Я про себя подумал — опять донесли. Что-то мне не нравится, что чуть что, Егор все узнает первым — хотя он как кадровик по идее рычаги имеет. Нелояльности у него я не заметил. Идеальный второй, в том смысле, чтобы тянуть воз повседневных проблем. Но не реформатор.

Но и мне — как то не по душе устраивать кровавые игрища в сталинском стиле и уничтожать соратников только за то что заподозрил их. Хватит уже этого всего, наигрались...

— Что, опять?

...

— Я уже говорил, Егор, решение любой проблемы начинается с того что ее надо признать и начать говорить о ней. Если замалчивать, делать вид что проблемы нет, далеко так не уедем. И чего мы стоим как коммунисты, если будем бояться критики?

...

— Давай, что там у тебя...

Подписал документы, какие скопились, ничего необычного. И тут Егор сказал

— Тут к тебе просятся товарищи Чебриков и Аболенцев.

Я почувствовал неладное

— Савинкин где?

— Болеет.

Я хмыкнул

— А что, через тебя? Делов натворили?

...

— Ладно, если у тебя всё, то пусть заходят.

Чебриков — председатель КГБ. Но КГБ как и любая советская спецслужба находится под контролем партии и ее центральных органов, и дело не только в партийности работников. В ЦК КПСС существует отдел административных органов, его уже много лет возглавляет Савинкин — бывший политрук и фронтовик. Его заместитель — как раз Аболенцев кстати бывший заместитель генерального прокурора, тоже фронтовик. Занимается отдел административных органов в основном двумя вещами. Кадровой политикой — все назначения на генеральские должности согласовываются в ЦК, плюс партия регулярно направляет на работу в КГБ своих работников. И — через отдел обычно проходят законодательные предложения органов по своим направлениям деятельности — они потом уходят в соответствующие отделы Верховного совета.

— Проходите, товарищи, присаживайтесь.

Не смотрят друг на друга. Дело впрямь...

— Случилось у нас что?

Начал Чебриков

— Товарищ Горбачев...

— Коротко и по делу — перебил я

— Так точно. Из Москвы — бежал, предположительно при помощи сотрудников британского посольства полковник ПГУ Олег Антонович Гордиевский[25]...

Так...

Про Гордиевского я понятно знал — как знаю имена всех агентов ЦРУ здесь, но мне сейчас не это важно — важно любой ценой защитить Олдриджа Эймса, а для этого придется многим жертвовать. Особого вреда ни этот, ни другие агенты уже не представляют, отработанный материал, нам надо думать, как свои источники сохранить.

— Что планируете предпринимать? — спокойно спросил я

И Чебриков и Аболенцев потеряли дар речи

— Что планируете предпринимать, товарищи? — повторил я

— Михаил Сергеевич, я лично готов...

— Речь не о вас лично — перебил я Чебрикова — и не о наказании. Нас в этот конкретный момент переиграла британская разведка. Хорошо, допустим. Что вы планируете предпринимать, какие ответные шаги?

Я вдруг понял, что у Чебрикова нет ответных шагов. Он был готов ко всему, даже к отставке — но не играть дальше.

Что за система... переборщили с ответственностью, сильно переборщили. Как там товарищ Каганович — у каждой аварии есть фамилия имя и отчество. Да, но за битого двух небитых дают.

Помогу...

— Что, по-вашему, предпримет британское правительство теперь?

— Вероятна нота протеста... высылка дипломатов. Гордиевский был резидентом в Лондоне... короткое время. Весь личный состав резидентуры ему известен.

— Допустим. Наши ответные действия?

— Симметричные... вышлем их резидента.

— Чем это нам поможет в борьбе против Великобритании? Что это нам даст?

Молчание. Потом сбитый с толку Чебриков сказал

— Так принято, Михаил Сергеевич. В разведке так принято.

Я сделал такое выражение лица... это не описать — но, наверное, в КВН меня бы взяли в одну из команд. Чебриков даже вздрогнул

— Я спрашиваю не о том, как принято, товарищ Чебриков. Вы — председатель КГБ, вы по должности обязаны как бороться с проникновением вражеской агентуры в СССР, так и засылать агентуру в другие страны, особенно враждебные капиталистические. С первым у вас не получилось. Со вторым... сейчас есть кто-то в Ми-6.

...

— Нет, Михаил Сергеевич. В МИ-6 у нас сейчас никого нет.

— По крайней мере честно — оценил я — что мы можем сделать для того чтобы британцы почувствовали как мы раздражены? Только не высылка дипломатов.

И снова — молчание. Не понимают.

— Товарищ Аболенцев, спасибо, с вами всё. Товарищ Савинков, кстати, что с ним?

— На обследование лег, Михаил Сергеевич.

— Серьезное что-то?

Аболенцев покачал головой

— Нет, просто плановое, Михаил Сергеевич.

— Не сочтите за труд, навестите, привет передайте. Да... возьмите...

...

— Купите в распределителе апельсинов, бананов, что он любит. Отправьте, скажите, что от Михаила Сергеевича.

Аболенцев был удивлен, но деньги взял. Здесь так не принято — даже когда в распределителе берут, никто не платит — потом из зарплаты вычитают, моду за все платить деньгами и сразу ввел я.

— А вы, товарищ Чебриков,