Орри также инициировал государственное обучение инженеров и геодезистов и создание унифицированных карт, которые служили бы надежными лоциями для флота на море, а на суше помогали бы армии укреплять границу. Позднее Орри распорядился о подготовке геодезистами стандартных планов дорог для всего королевства. Радикально менялось назначение карт, как и слов, употребляемых для их описания. Роль государства, общественное благо и стандартизация становились гораздо важнее королевских милостей, выгоды купцов и ожиданий ученых. Географы превращались в госслужащих.

Геодезистам пришлось отправиться в незнакомые и труднопроходимые места. Прежде триангуляция в основном применялась в Нидерландах, Дании и на севере Франции, где местность относительно несложная, теперь же картографам предстояло подняться в горы на юге и востоке. К тому же местные жители отнюдь не всегда были настроены к ним дружелюбно: в горах Вогезы, в пограничных с Германией и Швейцарией районах, загадочные люди, сновавшие туда-сюда с диковинными инструментами, вызывали подозрение. Одного из них забили до смерти, приняв за колдуна, который своими приборами насылает на поле проклятие. У них постоянно воровали инструменты, им отказывались предоставлять транспорт и провожатых, бросали вдогонку камни.

Несмотря на это, к 1744 году картографы свою задачу выполнили: намерили восемьсот треугольников и девятнадцать базисных линий. В том же году увидела свет напечатанная на восемнадцати листах Nouvelle carte qui comprend les principaux triangles qui servent de fondement à la description géométrique de la France (Новая карта, которая содержит главные треугольники, служащие основой для геометрического описания Франции). Однако работа картографов на этом не закончилась: такие большие районы, как Пиренеи, Юра и Альпы, были лишь намечены; кроме того, карта не отражала топографию страны. Она представляла собой сеть из треугольников – геометрический скелет, – длинную вереницу точек, тянувшихся вдоль берегов, рек и дорог. Но желание министра финансов получить контурную карту, пригодную для планирования будущей топографической съемки, было удовлетворено.

В дальнейшем руководство и ответственность за проект взял на себя уже представитель третьего поколения семьи Кассини – Цезарь Франсуа Кассини де Тури. Он успешно довел триангуляцию до конца, хотя и признал, что геодезисты посетили далеко не каждую ферму и нанесли на карту отнюдь не все изгибы рек. Зато теперь государственные и частные организации сами могли добавлять детали в региональные карты.

Но планам Кассини помешала история. Франция ввязалась в войну с Австрией, не успев закончить масштабный проект картографирования. В 1746 году боевые действия велись на территории Австрийских Нидерландов. Кассини отправился помогать военным инженерам составлять карту полей сражений. После победы Франции Людовик XV посетил Нидерланды и встретился с инженерами. Сверив карту Кассини с местностью, король был впечатлен: «Хочу, чтобы карту нашего королевства составили таким же образом, и мы поручаем это сделать тебе [Кассини]…»

С. 174–175 Лист карты Марселя и его окрестностей из масштабного проекта Цезаря Франсуа Кассини Карта Франции, начатого в 1748 году. В 1784 году его продолжил сын Цезаря Жан-Доминик, а в 1793 году после Великой французской революции передали военному министру. Проект имел огромный успех, но технически так и не был завершен.

И король, и Кассини прекрасно понимали, что подробное картографирование Франции – небывалый проект. Хотя Кассини и сомневался в его осуществимости, он не смог отказаться от предложения провести столь крупные исследования и на этот раз нанести на карту все речушки, деревни, горные вершины и рощи. Он подсчитал, что для того, чтобы покрыть всю страну, ему потребуется восемнадцать лет и сто восемьдесят карт – положенные рядом, они составят карту Франции размером 12×11 метров. Ежегодно следовало изготавливать по десять карт, каждая из которых обходилась бюджету в четыре тысячи ливров, включая затраты на оборудование, триангуляцию и печать. Планировалось выпустить карты тиражом две с половиной тысячи экземпляров, по цене четыре ливра за карту, что было намного дороже стоимости обычной карты того времени. И если бы удалось продать все сто восемьдесят карт, французская казна, изрядно истощенная последней войной, пополнилась бы на 1 800 000 ливров. Министру финансов идея показалась блестящей.

Однако осуществить идею, как водится, оказалось сложнее, чем предполагалось. Кассини был невероятно дотошным человеком, помешанным на деталях и точности. Он контролировал все работы: от съемки на местности до печати, всё проверяя и перепроверяя. К тому же теперь, когда следовало нанести на карту едва ли не каждый ручеек и географическое название, совершенно в ином свете предстала и роль местного населения. Скелет карты, разработанной в 1744 году, должен был обрести мышцы, артерии и кожу. Она станет телом Марианны, богини свободы, символа Франции[96].

По прошествии восьми из восемнадцати намеченных лет были готовы лишь две карты. Летом 1756 года во время аудиенции у Людовика XV, на которой Кассини показал вторую законченную карту, грянул гром. «Мой бедный Кассини! – сказал король, – мне очень жаль, но у меня плохие вести. Наш министр финансов говорит, что у нас нет денег на следующую карту. Работы придется свернуть»[97]. Король по-своему был прав: в таком темпе карту пришлось бы ждать до следующего столетия. Но Кассини ответил: «Карта будет».

Кассини сменил тактику. С разрешения короля он основал Société de la carte de France – товарищество по финансированию карты Франции, в которое вошли пятьдесят акционеров. Каждый обязывался вносить 1600 лир ежегодно. Таким образом, бюджет «карты Кассини» удвоился, что позволяло завершить проект в течение десяти лет. Взамен акционеры получали часть прибыли от продаж и по два экземпляра каждой карты. Это был гениальный ход – акции разлетались как горячие пирожки. Их держателями стали многие аристократы, видные политики, в том числе фаворитка Людовика XV маркиза де Помпадур. Кассини собрал денег даже больше, чем рассчитывал, поэтому смог нанять и больше топографов, чертежников, гравировщиков.

В течение следующих трех лет вышло тридцать девять карт, каждая тиражом пятьсот экземпляров, и они прекрасно расходились. К 1760 году в общей сложности продали восемь тысяч экземпляров первых сорока пяти карт. Карты Кассини обрели такую популярность, что стали для многих символом французской нации. Зажиточные крестьяне и буржуа тоже заинтересовались проектом, желая инвестировать в маленький кусочек Франции. Тогда Кассини открыл публичную подписку, по которой акции можно было купить за треть цены Société.

Успех и популярность картам Кассини принесла его педантичность, то, из-за чего проект едва не сорвался. Беглого взгляда достаточно было, чтобы заметить, насколько новые карты красивее и доскональнее всех предыдущих. Они печатались лучшими чернилами на лучшей бумаге, отличались простотой, ясностью и обилием подробностей, воспроизведенных с помощью современной типографики и унифицированных символов для всего, от монастырей до рудников.

Тем временем всё более политически окрашенным становился вопрос: что есть французская нация? Во Франции провинции пользовались широкой автономией, а ее жители говорили на самых разных языках – итальянском, немецком, бретонском и каталонском, и тем не менее Кассини представил на карте все провинции