Меня никто больше не удерживает, но я ощущаю сзади молчаливое присутствие плаща. Он готов в любой момент сковать меня и не дать помешать их кровавому таинству. Что за кощунство, что за варварство…

— Антерос, покажись же наследнице престола, не томи, — как-то лениво кивает одному из тех, кто стоит в стороне.

Оборачиваюсь, вглядываясь в черные плащи, и тут один из них делает шаг вперед. Сбрасывает капюшон, являя мне свое лицо. Знакомое до боли, ненавистное.

— Ты… — шепчу и отхожу, желая находиться как можно дальше от него.

Его лицо на удивление не выражает ни единой эмоции, только безразличие и равнодушие.

— Верный моему клану помощник, — словно собачку ласкает словами Ратимир, не обращая внимания, как напрягаются скулы у мужчины.

Только сейчас я замечаю, что в руках у него что-то, завернутое в ткань.

— Но… — осматриваю всех остальных и зачинщика в том числе, у всех из них — кольцо единой тематики, — Цветок Камелии… Разве…Чистота крови…

Говорю невпопад, не понимая, как все это может быть. Антерос ведь не дракон…

— Артефакты иногда творят чудеса, — наконец, подает он голос и снимает кольцо.

Образ его плывет перед глазами, трансформируясь в нечто другое. Ощущение, что воздух вокруг наэлектризован, становится вязким и густым, даже дышать тяжелее, чем обычно. Спустя несколько секунд все прекращается, словно и не было. Передо мной стоит уже не то знакомое лицо, что я видела на материке. Теперь передо мной несомненно дракон. С белыми волосами, ледяными, голубыми глазами, чуть выше ростом. Вот только глаза не драконьи, человеческие. Неужели полукровка? Источает такой холод, что меня пробирает до костей, заставляя ежиться от неприятных ощущений.

— Боже, — вырывается из меня.

Какого рода еще сюрпризы поджидают меня в Поднебесной? Где мой привычный уютный мир без магии и прочей атрибутики?

— Скоро встретитесь с ним, — лишь отвечает Ратимир, а затем обращается к Антеросу. — Неси ларец, друг мой. Скоро он нам пригодится.

— Не лучше ли заставить девушку открыть его? Это гарантированно дарует нам Венец, — мягким, но твердым голосом пытается увещевать своего соратника тот, кто только что на моих глазах имел совершенно другую внешность.

— Нет! — рычит главный, вытаращив при этом глаза. — Я — истинный Повелитель по праву рождения, и именно мне удостоится честь быть одариваемым Венцом. Не мели чепухи и неси ларец сюда!

С облегчением выдыхаю, что неизбежное чуть отдаляется. Но на то оно и неизбежное, что в любом случае свершится. Неужели и правда, он — истинный наследник трона?

— Как скажешь, — недовольно говорит Антерос, но при этом подчиняется, несет сверток к алтарю.

Но когда ставит его на каменную поверхность, происходится то, что заставляет меня замереть. Ратимир резко, не давая никому опомниться, протыкает его в грудь Острием Бога. Я вижу, каким шоком наполняются глаза Антероса, гримаса боли искажает его лицо, изо рта течет струйка крови.

— Агрх. гр… — вырываются из него нечленораздельные звуки, рукой он пытается ухватиться за копье.

И тут его тело словно раскалывается на несколько частей, как земля при землетрясении. Из этих трещин начинают вырываться яркие лучи света, словно его разрывает изнутри сила, что наполняла тело.

— Наслаждайся, Рания, многие драконы не видели такого тысячи лет, — с благоговейным трепетом говорит Ратимир, вводя меня в ступор своей жестокостью. — Ты — избранная, которая удостоится чести быть рядом с новым Императором Хартонской Империи.

Его лицо приобретает резкие черты, становится более хищным и озлобленным, будто передо мной стоит сейчас совершенно другая версия дракона. Разве может так быстро происходить метаморфоза? Ощущение нереальности происходящего накрывает с головой, а затем я жмурюсь. Свет становится невыносим для глаза, а затем происходит какой-то взрыв. Что-то теплое падает мне на щеки, руки. И когда спустя несколько мгновений тишины я открываю глаза, поднимаю руки и кричу изо всех сил. На меня попала кровь Антероса…

— За что ты… — нахожу в себе силы спросить сквозь слезы этого изверга, — сам же сказал, что он — помощник…верный…

Голос хрипит, в теле такая слабость, как после тяжелой болезни. Тянущее чувство внутри груди — ощущение потери.

— Полукровка, — пожимает плечами Ратимир, вытирая большим пальцем чужую кровь с век.

— Только чистокровные имеют право на жизнь, — рычит один из черных плащей, да с такой жестокостью, что меня пробирает не страх, а первобытный ужас.

Боже, что же они сделают со мной… Рагнар…Спаси меня, Рагнар…