Крепче бы не было в мире гвоздей!'.

Товарищ Иванов был родом из «старых большевиков», достаточно хорошо шпрехал на державной мове лягушатников — изучив её в эмиграции и, не на словах — на деле, исполнял все нормы партийной этики… То есть — ходил по посольству в гимнастёрке, презирал роскошь, не танцевал фокстрот и даже не слушал джаз.

Причём, не особенно-то навязывал свои ценности другим. Просто переставал здороваться с «перерожденцем» и этого бывало достаточно — чтоб тому беспокойно отдыхалось-спалось и без аппетитно кушалось-елось…

Не… Я таких людей уважаю!

У которых слова не расходятся с делом, чего бы это не касалось.

Однако, для руководителя разведывательной службы на территории иностранного государства — этого мало, согласитесь?

А, его наив…

Да, будь он коммерсантом в наши «Лихие 90-е» — его бы «разводили» на бабло даже ушастые кролики!

К примеру, жалуется он мне на одно нехорошее — но шибко широко распространённое явление.

Сотрудникам посольства было строжайшим образом рекомендовано читать только советскую прессу, или на самый худой конец — газету французских коммунистов «Юманите». Однако, что печатали в «Правде», «Труде» или «Известиях» и, так было хорошо всем известно — об этом рассказывали на обязательных «политчасах» специально назначенные политработники. По-французски же, мало кто из рядового персонала балакал — не то чтобы читать газетные статьи, а не просто ценники в магазинах. Поэтому практически все, кроме самых пугливых и наиболее упоротых — покупали и читали белоэмигрантские газеты «Возрождение» и «Последние новости».

Во-первых, зело удивляюсь: а твоё какое дело? Знай себе разведывай военные и государственные тайны вероятного противника, а за «обликом-морале русо-туристо» — нехай следит специально для этого назначенный человек, для того и оклад ему во франках платят.

А во-вторых…

Памятуя об его прежних сетованиях на трудности и лишения разведывательной службы, конкретнее — об сложности добычи информации, я на недолго «зависнув» — выкатил ему «арбуз»:

— На вашем бы месте, товарищ Иванов, я бы наоборот — заставил бы всех сотрудников посольства читать французские буржуазные и белоэмигрантские газеты и журналы и, потом писать отчёт по прочитанному.

Если бы я, сняв штаны — показал б ему трёхголовый, как Змей Горыныч жовто-блакыдный писюк пришельца-рептилоида — он наверное удивился б, меньше!

Однако, надо отдать должное: товарищ Иванов не стал хвататься за то место — где у него когда-то стоял… Извиняюсь — висел комиссарский «Маузер С-96», а довольно адекватно и заинтересованно спросил:

— Почему, товарищ Свешников?

— Во-первых, Вы их сами косвенным образом к этому вынуждаете. «Запретный плод — сладок», слышали такую библейскую мудрость? А сделай обязаловку — тогда точно читать вражескую пропаганду перестанут… Чисто из вредности — присущей нашему человеку. Вот Вы, товарищ Иванов, читали бы по молодости-глупости революционную литературу — если бы её, как Закон Божий — в гимназиях учить заставляли?

Смотрю, того начинает трясти… Поэтому, щерясь во все тридцать два — не тронутых кариесом и даже бдительным чекистом, зуба:

— Шутка! Хахаха!

— Ну и шуточки у Вас, товарищ Свешников… — вымученно, — хахаха!

Посерьёзнев Понтием Пилатом — отправляющим Спасителя в последний путь на Голгофу, заявляю:

— А во-вторых, пресса — важнейший источник разведывательной информации. Разведки всего мира, имеют специальные отделы — в которых изучают газеты и журналы стран — вероятных противниц и, извлекают из них до семидесяти пяти всей разведывательной информации.

Подозрительно прищурившись:

— Откуда Вы это всё знаете, товарищ Свешников?

Пожав плечами:

— Да про это любой ребёнок знает — осиливший хотя бы парочку детективов или шпионских боевичков. Если интересуетесь, товарищ Иванов, могу рекомендовать Вам — «Семнадцать мгновений весны»… Ээээ… Не могу вспомнить автора: по ходу — результат перенесённой на польских фронтах контузии.

Тот, совсем по-сталински набив и закурив трубочку, сперва почти её выкурив, размышляя — концом её указал на кипу советских газет на столике у стены в его кабинете:

— Так, значит и из наших газет — буржуазные разведки могут извлекать информацию?

— Конечно!

— Не подскажите, как? Каким образом?

Приложив руку к сердцу:

— Сказать по правде, никогда подобным не занимался… Но, давайте попробуем!

Убив где-то полчаса на чтение этой макулатуры, выдаю:

— Из краткосрочных прогнозов можно с большой долей уверенности сказать, что… Какое сегодня число?

— Восьмое сентября.

— Ах, да! Уж скоро неделька, как я в Париже… Так вот: в начале двадцатых чисел этого месяца — в СССР примут «Закон о двухлетней военной службе» и «Положение о Рабоче-крестьянской милиции».

Вижу, не особо впечатлило — вот же Фома Неверующий!

Продолжаю:

— Среднесрочный прогноз… В течении этой осени (скорее всего в конце октября или в начале ноября, приурочив к очередной годовщине Октябрьского переворота), надо ожидать официального разрешения поднять крепость водки до сорока градусов.

Вижу — приподнял брови. Более впечатлило — стало быть. Так, вроде — не пьющий товарищ, или по крайней мере — ещё не пойманный на злоупотреблениях с «Зелёным змием».

— И наконец… Не совсем уверен, но в декабре в Москве пройдёт XIV съезд Всесоюзной коммунистической партии (большевиков), на котором объявят курс на индустриализацию и дадут пинка под хвост Зиновьеву и Каменеву. Снимут со всех должностей, стало быть.

Вот это — произвело эффект разорвавшийся бомбы!

Выронив трубку из рта, ахнул:

— И этих тоже? Как Троцкого⁈

Мда… Меня всегда это поражало — уверенность вроде бы «старых», умудрённых жизнью большевиков, что их кумиры уселись на Олимпе власти навсегда… А почему бы и нет, в самом то деле? Царя в своё время с престола свергли — а почему этих нельзя?

Какая-то коллективная монархия!

Тут, каюсь — меня пробило похулиганить. Ещё раз, наморщив лоб — пробежал по диагонали газету «Труд», и:

— Возможно, их ещё и расстреляют вместе с Львом Давыдовичем — но стопроцентно в этом не уверен.

Эффект получился неожиданным. Тот, подскочил — как шилом в зад и, как заорёт:

— Да, как ты смеешь, щенок!

Обиженно:

— Вы спросили — я ответил. Какие претензии, товарищ Иванов?

Он мне даже не ответил — упав обратно в кресло и, с головой уйдя в себя, в свои мысли. Которые, как известно — потёмки.

Подождав, когда товарищ Иванов более-менее придёт в себя, я ещё минут пять поговорил-потолковал с ним о всякой-разной всячине и, распрощался.

Иду по коридору и думаю: интересно, а чей сторонник товарищ Иванов? Троцкого, Зиновьева или Сталина? Или, ещё кого-то — группировок «по интересам»