Шрифт:
Закладка:
Филиппов пошло улыбнулся, облизнул губы и продолжил.
— Жил я так поживал до конца двадцатых, проводил потихоньку опыты, старался описать то, что наблюдал, объяснить — и чтобы меня не записали в городские сумасшедшие. Конечно, некоторые слухи ходили, что какой-то я странный серб, никого из «своих» толком не знаю, зато шпрехаю по-немецки хоть куда, да ещё и не старею как будто, за четыре года толком и не изменился. Но в целом всё было хорошо. Главное — надо было избегать гроз, потому что на меня продолжало концентрироваться электричество. Но тут я тоже придумал неплохую схему: прикинулся для всех контуженным, и в моменты грозы закрывался в комнате, делая вид, что раскаты грома напоминают мне об артиллерийских орудиях. Всё было просто прекрасно: я сидел в постели и ждал, когда минует гроза, Марта была под одеялом и старалась меня успокоить... Пока однажды, чёрт меня дёрнул, мы не решили заняться любовью на природе. Не знаю, видимо, она совсем вскружила мне голову, или перепил я тогда... Так или иначе, пока я радостно показывал своей ненаглядной, что такое умелый любовник, собралась гроза — и в нас, расположившихся как раз в кустах под какой-то сосной, ударила молния. Ей-богу, если бог есть, то он ужасный шутник...
— Что произошло? Марта погибла, так?
— Разумеется! Я выступил ретранслятором, проведя разряд электрического тока через себя и увеличив его. А мой детородный орган, глубоко в ней, сыграл роль антенны. В итоге она вспыхнула и обуглилась за пару мгновений... Совершенно растерянный, я быстренько написал заявление в полицию, что она пошла купаться и исчезла, собрал вещи и дал дёру. Благо, Европа большая, новое сытное место я себе быстро нашёл. Но решил, что надо бы без баб, пользоваться только гулящими, чтобы не спалиться. К тому же пришлось завязать с алкоголем: мне были не нужны излишние разговоры, да и язык за зубами так держать куда проще... Стал я так работать над тем, как бы с себя всё-таки заряд этот снять, как бы убрать его... И тут, по прихоти судьбы, в моих руках оказывается письмо коллеги, который, между делом рассказывая о своей работе и спрашивая, как я на новом месте, обмолвился об экспериментах Теслы. Этот старый гений, чёрт бы его побрал, смог каким-то образом овладеть электричеством. Я сразу понял, что это мой шанс, именно то, что нужно. Оставалось только ждать, когда и где появится возможность присоединиться к группе экспериментаторов — и всё, дело в шляпе.
Михаил Михайлович шумно отпил воды из фляги, достал ещё одну баранку.
— Мне повезло, откликнулись на призыв Теслы в союзе. Вся Европа только о том и судачила, что великий сербский гений решил что-то создать, такое-растакое. И тут со мной, специалистом в области электричества, связываются представители фирмы «Телефорс» и радостно соблазняют деньгами, чтобы я отправился в СССР и занялся там своей работой. Ха! Да я там от радости столько девок поимел в ту ночь и упился в такого зюзю, что аж стоять не мог потом весь день... В общем, приехал я сюда. Батюшки, тут вы, голубчик, Гавриил Платонович! Но мне снова повезло — без бороды, спустя тридцать лет, меня, слегка похудевшего и старательно изображавшего сербский акцент, вы не узнали.
— В самом деле, лицо Триловича мне постоянно казалось очень знакомым, но я всё никак не мог вспомнить...
— А я старался вам не напоминать... Так шли эксперименты, я был в восторге, а по ночам выводил формулы, как бы так перенастроить приборы, чтобы можно было снять с меня всё лишнее электричество, отчистить и отпустить. Я вывел формулу, пришёл ночью к установке и настроил её так, как нужно было. Потянул за рычаг... В формулу закралась ошибка. Чёрт побери, я так спешил, что не проверил величину магнитной индукции. Что бы вы думали? Почти повторилась ситуация, что была в Петербурге, меня закрутило в потоке «лучей смерти», и я обратился шаровой молнией между двумя установками Теслы. Хуже того, меня стало снова вышвыривать по времени, я то тут, то там проваливался во временные петли, ещё и порой сжимался при этом до размеров шаровой молнии или искры сбрасывал. Собственно, все заметили, что у нас по всему объекту пошли так называемые огни Святого Эльма, начались проблемы с телеграфом... Это всё было моих рук дело. Но а самая же главная проблема вышла тогда, когда меня кинуло во времени в момент эксперимента с одной из установок. От переизбытка напряжения прибор рвануло — всё бы ничего, я не пострадал, просто переместился снова во времени. А вот на стене остался от меня след. Пошли слухи, сплетни, этот сумасшедший, Агнаров, начал, прости Господи, богов искать.
Глебов почесал щетину на щеке, кивнул.
— А потом произошло полное фиаско. После взрыва той установки, как выяснилось, меня отправило не только в другое место, но и в другое время... Я оказался в своей собственной комнате, только в будущем. Нас двоих, две моих версии, замкнуло самих на себя, произошёл одновременно физический и временной парадокс. В итоге, я снова окончательно стал шаровой молнией, ещё и швыряемой во времени туда-сюда.
— Поэтому, когда мы вас видели, вы просто исчезали?
— Конечно. Я летал над полигоном во времени и пространстве, всё больше влияя на ход событий и привлекая к себе внимание. Сначала пришлось устранить Ефроима, потому что он послал запрос в «Телефорс», есть ли у меня семья, надо ли прислать чек, если надо — то куда. Это всё могло расковырять спорные моменты моего прошлого, пошли бы вопросы, которых я не хотел... Затем Сахаров этот, еврейский проныра, который несколько раз видел меня, за всеми следил, стучал в Москву, ещё и вёл свой собственный дневник, зараза такая. Надо было что-то делать, а то ещё бы оказался героем доноса... Там вы меня увидели,