В память о восстановления монархии 29 мая стали отмечать День дубового яблока или День Королевского дуба. Такое название этот праздник получил благодаря легенде, согласно которой во время битвы при Вустере, произошедшей в 1651 году в рамках гражданской войны, принц Карл укрылся от раундхедов в ветвях дуба. В 1859 году официальное празднование Дня Королевского дуба было отменено, но в народе этот праздник продолжали отмечать. В наши дни 29 мая в Лондоне можно встретить людей с приколотыми к одежде дубовыми листьями или желудями. Некоторые держат в руке пучки крапивы. Согласно старинной традиции в этот день можно стегать крапивой тех, кто не украсил себя чем-то дубовым в честь праздника. Не стоит опасаться приверженцев традиции — они стегают только знакомых, которые играют в одну игру с ними.

Сэмюэл Пипс и его дневник

Сын лондонского портного Сэмюэл Пипс начинал свою карьеру в секретарях у своего дальнего родственника Эдварда Монтегю, того самого, который в мае 1660 года командовал эскадрой, доставившей к берегам Англии короля Карла II и его свиту. Вскоре после своего возвращения король пожаловал Монтегю титулы графа Сэндвича, виконта Хичинбрука и барона Сент-Неотского. Пипсу тоже досталась своя доля удачи — он стал клерком-делопроизводителем Королевского флота. К 1672 году Пипс дорос до секретаря Адмиралтейства, а в 1684–1686 годах был президентом Лондонского королевского общества по развитию знаний о природе[158]. В 1673, 1679 и в 1685 годах Пипс избирался в парламент. Но бывали в его жизни и «черные полосы» — в 1679, 1689 и 1690 годах он арестовывался на некоторое время по подозрению в причастности к заговорам. Пипс дружил с Исааком Ньютоном, Джоном Драйденом[159] и другими знаменитостями. О его жизни можно было бы написать увлекательную книгу, но Сэмюэл Пипс вошел в историю как автор интереснейшего дневника, который он вел в 1660–1669 годах.

«Дневник» Пипса — бесценный кладезь сведений о повседневной жизни лондонского общества в период Реставрации. Пипс отразил в своих записях такие знаменательные события, как реставрация монархии (1660), великая эпидемия чумы в Лондоне (1665) и Великий лондонский пожар (1666). Записи довольно откровенные, поскольку Пипс использовал стенографическую систему, делавшую их недоступными посторонним. Надо сказать, что некоторые фрагменты дневника могли очень дорого обойтись автору. Например, вот такая запись, сделанная 16 мая 1660 года на борту корабля, везшего короля Карла II в Англию: «Сегодня мистер Эд Пикеринг рассказал мне о том, как обнищали и обносились король и его окружение. Когда он впервые предстал перед королем по поручению моего господина [Эдварда Монтегю], то увидел, что самые лучшие одежды короля и его свиты стоят не дороже сорока шиллингов. Также он рассказал мне о том, как сильно обрадовался король, когда сэр Дж. Гринвилл передал ему деньги — обрадовался настолько, что, прежде чем их спрятать, подозвал свою внебрачную дочь и герцога Йоркского посмотреть на них». Несколькими днями позже Пипс пишет о том, что «король обносился настолько, что во Франции, в Руане, хозяин постоялого двора, где он остановился, перед его отъездом осматривал комнаты, желая убедиться, что он ничего не украл». А 25 мая, после сообщений о том, что перед тем, как ступить на английскую землю, «король и оба герцога [два младших брата короля — герцоги Глостерский и Йоркский] позавтракали на корабле горохом, свининой и говядиной, будто простые матросы», и о том, что любимая собака короля нагадила в лодку, на которой плыл сам Пипс, следует откровенно крамольный вывод относительно того, что «король, и все, что ему принадлежит, по сути ничем не отличаются от всех нас».

Джон Хэйлс. Портрет Самюэла Пипса. 1666

Но давайте посмотрим не на короля, а на то, как встречали его в Лондоне. Пипс упоминает о всеобщем безмерном ликовании, о праздничных кострах в Сити, возле которых лондонцы пили за здоровье короля, а сам день коронации считает настолько замечательным, что больше ничего подобного в своей жизни увидеть не надеется.

Но все меняется…

Театры Лондона. Фрагмент венецианской карты XVII века

Запись, сделанная в ноябре 1663 года, сообщает, что «католики ведут себя крайне высокомерно», в то время как пуритане, могущие стать надежной опорой власти, отталкиваются ею — при Карле II раскол в английском обществе становится глубже, вместо того чтобы исчезнуть. А в марте 1664 года Пипс пишет, что большинство высших сановников (лордов Тайного совета при короле) не занимаются делами государства, а думают только о собственной пользе. Что же касается короля, то он, как и его отец, слаб характером и легковерен, что использует в своих целях лорд Лодердейл (Джон Мейтленд, будущий первый герцог Лодердейл, которого Карл II назначил государственным секретарем и комиссаром казначейства Шотландии.)

С парламентом тоже было не все гладко. В декабре 1666 года Пипс пишет, что палата общин неуправляема и ведет себя подобно дикому зверю — невозможно предугадать, как воспримет парламент даже самый простой вопрос. По любому вопросу возникают дискуссии, каждый имеет что сказать, и пустые разговоры мешают делу.

В июле 1667 года Пипс подводит итог правлению Карла II и всему периоду Реставрации. Он удивляется тому, что в обществе начали восхищаться Кромвелем, который был решителен и умел внушить страх соседям, а нынешнего короля ни во что не ставят. А ведь совсем недавно все было иначе и королю «надо было приложить много усилий для того, чтобы за столь короткое время так много потерять».

Но в обществе были две категории, которые продолжали благословлять Карла II, — это актеры и театралы. В 1642 году, под давлением пуритан, считавших лицедейство греховным занятием, парламент издал акт, запрещающий деятельность лондонских театров (в других городах театров не было). Запрет больно ударил по всем слоям столичного общества, поскольку театр был «развлечением для всех», и богатых, и бедных. Наряду с респектабельным «Глобусом», построенным в 1599 году труппой «Слуги лорда-камергера» (ее членом был Шекспир), на окраинах Лондона стояли шатры простонародных театров, в которых ставились не только сценки-мистерии[160], но и «настоящие» драмы. Лондонцы любили театр не меньше древних римлян, требовавших от своих правителей «хлеба и зрелищ».

7 мая 1663 года драматург Томас Киллигрю, бывший камергером Карла II во время изгнания, открыл на улице Друри-Лейн театр, вмещавший до семисот зрителей. Театр гордо именовался «Королевским», поскольку был учрежден на основании королевского патента. В 1672 году деревянный театр сгорел, но уже в 1674 году на том же месте открылось каменное здание с залом на две тысячи зрителей. На сегодняшний день Друри-Лейн является старейшим из непрерывно действующих театров Великобритании.

Великая эпидемия чумы в Лондоне

«Сегодня с огорчением увидел на