книги, не изучали старые свитки, выискивая правду слишком могущественную, чтобы лежать на поверхности, и замаскированную в загадках. Они не охотились за истинной магией, скрытой среди сотен волшебных сказок. Когда они не смотрят на очередную долговую расписку, они теряют свою проницательность и охотно погружаются в мир бессмысленных идей. Они верят в Дары смерти, и верят, что Мерлин победил ужасного Тоторо и пленил Ри. Они знают (потому что это тоже часть стандартных легенд), что могущественные волшебники должны уметь различать правду среди сотни возможных вариантов лжи. Но им не приходит в голову, что они могли бы поступать так же.

(Почему нет? Действительно, почему волшебники, у которых достаточно положения в обществе и богатства, чтобы приложить руки к практически любому делу, предпочитают тратить свою жизнь в борьбе за выгодные монополии на импорт чернил? Директор Хогвартса вряд ли усмотрел бы здесь повод для обсуждения — конечно, большинство людей не должны становиться могущественными волшебниками, так же как большинство не должно быть героями. Профессор Защиты мог бы объяснить пространно и цинично, почему их амбиции столь тривиальны — для него тоже здесь нет загадки. И только Гарри Поттер, несмотря на все прочитанные книги, не мог этого понять. Для Мальчика-Который-Выжил жизненный выбор лордов и леди Визенгамота был непостижим — как хороших, так и плохих. Так кто из них троих самый мудрый?)

По какой-то причине большинство членов Визенгамота никогда не шли путём, который ведёт к могущественному волшебству, они не ищут то, что скрыто от глаз. Для них не существует слова «почему». Они не ищут объяснений. Не ищут причин. Мальчик-Который-Выжил, который уже был на пол-пути, чтобы занять своё место среди легенд, теперь окончательно оказался там. И то, что дементоры боятся Мальчика-Который-Выжил, стало данностью. Десять лет назад им сказали, что годовалый младенец победил самого ужасного Тёмного Лорда их поколения, возможно, самого ужасного Тёмного Лорда в истории, и они точно так же просто поверили в это.

Подобные вещи не подлежат сомнению (знают они каким-то необъяснимым образом). Если самый страшный в истории Тёмный Лорд вступает в противостояние с невинным младенцем — почему бы ему не проиграть? Правила этой пьесы требуют такой развязки. Предполагается, что надо аплодировать, а не вставать с места и спрашивать: «Почему?» Это просто причуда повествования — в конце маленький ребёнок уничтожает Тёмного Лорда, и если кто-то собирается ставить это под сомнение, то ему вообще не стоило приходить на представление.

Им не приходит в голову подумать дважды над причинами событий, свидетелями которых они сегодня стали в Древнейшем Зале. Они не понимают, что используют логику художественного произведения в реальной жизни. Если бы они внимательно рассмотрели Мальчика-Который-Выжил с помощью той же логики, которую они используют, разбирая политические альянсы и деловые соглашения... но какой мозг будет себя утруждать этим, когда перед носом стоит живая легенда?

Однако, среди сидевших на этих деревянных скамьях есть немногие, кто не думает таким образом.

Несколько членов Визенгамота принадлежат к числу тех, кто вчитывался в полуистлевшие свитки и слушал рассказы о том, что случилось с кузеном чьего-либо брата, не для развлечения, а для поисков могущества и истины. Они уже отметили ту ночь в Годриковой Лощине, в докладе Альбуса Дамблдора, как аномальное и потенциально важное событие. Они размышляли, почему это произошло, если это вообще произошло, а если этого не было, то зачем Дамблдор лжёт.

И когда одиннадцатилетний мальчик поднимается и говорит «Люциус Малфой» холодным взрослым голосом и продолжает говорить слова, которые просто не ожидаешь услышать от первокурсника Хогвартса, они не позволяют этому факту стать частью размытого пятна из легенд и сюжетов для пьес, где не действуют никакие законы.

Они отмечают это как знак.

Они добавляют это в список.

И этот список начинает выглядеть несколько тревожно.

И ситуация не становится лучше, когда мальчик кричит дементору «БУ!», а гниющий труп вжимается в противоположную стену и его ужасный болезненный для ушей голос скрежещет: «Уберите его».

Глава 82. Цена бесценного. Финал

Путешествие с фениксом совершенно не похоже на аппарацию или перемещение через портал. Вас охватывает огонь — вы определённо чувствуете, что горите, но не испытываете боли. Огонь полностью охватывает вас, но вместо того, чтобы сгореть дотла, вы становитесь огнём, а потом гаснете в одном месте и вспыхиваете в другом. Болезненных ощущений в животе, как при аппарации или использовании порталов, нет, но такое перемещение всё равно заставляет поволноваться. Если при перемещении с фениксом человек на самом деле становится неким воплощением стихии Огня, то это, вроде бы, предполагает, что он может вспыхнуть где угодно — даже в далёком прошлом, другой вселенной или в двух местах сразу. Возможно, погаснув в одном месте, он вспыхнет в сотне других, и тот «Он», который прибудет в Хогвартс, ничего не заметит. Однако, ни в одной книге — а Гарри в надежде заполучить своего собственного феникса прочитал о них всё, что смог найти — он не встретил ни единого намёка, что у фениксов есть хотя бы что-то похожее на такие способности.

Гарри загорелся, погас и вспыхнул в другом месте. И точно также — и Гермиона Грейнджер в бессознательном состоянии, и директор, державший её на руках, теперь находились в другом месте, и Фоукс парил над их головами.

Тихая, тёплая комната с колоннами из светлого камня, освещённая солнечным светом со всех четырёх сторон, длинные ряды белых кроватей. Четыре из них закрыты ширмами, остальные — пусты. Краем глаза Гарри заметил удивлённую мадам Помфри, которая поворачивалась к ним. Дамблдор, не обращая внимания на целительницу, аккуратно уложил Гермиону на свободную белую кровать.

В дальнем углу вспыхнул зелёный свет, и из камина появилась профессор МакГонагалл, на ходу отряхивая с себя золу.

Старый волшебник повернулся обратно к Гарри, обхватил его рукой, и Мальчик-Который-Выжил вместе со своим наставником исчез в очередной вспышке пламени.

* * *

Когда Гарри вспыхнул снова, он уже стоял в кабинете директора среди шума дюжин и дюжин непонятных устройств.

Мальчик отступил на шаг от старого волшебника, а затем развернулся к нему. Изумрудные и сапфировые глаза встретились.

Оба какое-то время смотрели друг на друга и молчали, как