Шрифт:
Закладка:
«Пусть больше никто не пострадает… — с жалостью во взгляде умоляет Эдвард, с тихим всхлипом утыкается в макушку Наталии уже лбом, еще крепче сжав ее в своих объятиях и приложив одну из ладоней к ее щеке, пока она дрожащими руками водит по его спине. — Пожалуйста, господи, не дай этому случиться… Я не выдержу, если эта скотина причинит кому-то вред. Уж лучше направь все эти удары молнии на меня и заставь страдать. Я — единственный, кто должен платить за все, что произошло. Если так будет суждено, то я готов даже умереть или убить и затем до конца своих дней сесть в тюрьму. Я готов сам заплатить за все, независимо от того, насколько огромной будет цена. Спустите всех собак на меня! Ради близких мне людей я выдержу все это и пожертвую собой.»
Как бы сильно Эдварду ни хотелось разрыдаться, он понимает, что не может позволить себе сломаться и обязан оставаться сильным и храбрым. Особенно сейчас, когда на его плечах возложен слишком тяжелый груз. К тому же, новость о том, что его бывшую возлюбленную едва не изнасиловали и жестоко подставили, только больше подкосило его.
Спустя некоторое время Наталия и Эдвард медленно отстраняются и неуверенно смотрят друг на друга, хоть и немного успокоившись, но все еще продолжая слегка дрожать и подтирать слезы под глазами. Вроде бы оба испытывают стеснение из-за проявления подобной нежности, а вроде им становится немного легче. Несколько секунд в воздухе царит неловкая пауза, которую потом очень тихо и виновато нарушает девушка, то поднимая глаза на мужчину, то опуская их на свои согнутые в локтях руки:
— Мне очень жаль, что тебе пришлось думать, будто я изменила и предала тебя. Я не хотела такого итога и не думала, что все дойдет до такого.
— А мне до безумия жаль, что я заставил тебя страдать, — с жалостью во взгляде виновато отвечает Эдвард. — И что все это время так жестко оскорблял и выставлял перед всеми ужасной девчонкой.
— Я знаю, что мне следовало рассказать все раньше. Клянусь, я хотела это сделать, но я… Я… Я жутко боялась, что тот тип убьет меня или опубликует все снимки на каком-нибудь сайте, обеспечив мне грязную славу и опозорив перед всеми, кто меня знает.
— Пожалуйста, Наталия, перестань оправдываться. — Эдвард мягко берет лицо Наталии в руки и нежно гладит ей щеки, пока та неуверенно смотрит на него своими заплаканными глазами. — Я все прекрасно понял и знаю, что ты ни в чем не виновата.
— Я прекрасно понимаю все чувства, которые тебе пришлось пережить. Но я — трусиха. Жуткая трусиха. Так поджала хвост, что молчала почти полгода.
— Самое главное, что ты вообще все рассказала. И дала понять, что тот гад на самом деле пытался изнасиловать тебя еще до того, как мы начали встречаться.
— И неужели ты так легко поверил мне? — удивляется Наталия, качая головой. — Я думала, ты примешь эту правду за ложь и только больше затравишь меня.
— Я верю тебе, — уверенно заявляет Эдвард, мягко взяв Наталию за плечи. — Сейчас я чувствую, что ты говоришь мне правду и не пытаешься вывернуться.
— Нет-нет, я рассказала все как было.
— Я знаю. Мне стоило обратить внимание на твое состояние после того, как ты увидела те снимки. Я должен был сделать все возможное, чтобы успокоить тебя. Все было бы иначе, не позволив я себе превратиться в психа и начать обращаться с тобой как с дерьмом.
— Ох… — тяжело вздыхает Наталия, и опускает взгляд вниз. — Чего сейчас жалеть… Что было, то было.
— Ну… — Эдвард слегка прикусывает губу, нервно перебирая пальцы. — И что теперь? Что нам теперь делать?
Наталия ничего не говорит и бросает взгляд в сторону, а через несколько секунд неуверенно переводит взгляд на Эдварда.
— Э-э-э, ну если хочешь, мы можем поехать ко мне домой и обо всем поговорить, — тихо предлагает Наталия. — Там и решим, что делать…
— Да… — немного растерянно произносит Эдвард. — Думаю, так будет лучше…
— Мы должны о многом поговорить. И… Хотелось бы попробовать понять, почему твой дядя решил поквитаться со мной, даже если я не член вашей семьи.
— Конечно… Ты права… Если у тебя есть вопросы, то я отвечу на них.
— Хорошо. Тогда пошли. Пройдемся до центра города, а там до моего дома будет недалеко.
— Я на машине. Можем поехать на ней.
— Ну раз так, то это даже лучше.
— Ладно, тогда пошли…
Наталия кивает и с опущенным вниз глазами разворачивается и медленно направляется в ту сторону, куда ей указывает Эдвард. Он неуверенно приобнимает ее за плечи и нежно прижимает к себе. Девушка совершенно не противится этому и рада снова идти в обнимку со своим бывшим возлюбленным, который хоть и причинил ей боль, но по-прежнему остается близким ей человеком. Однако Эдварду и Наталии и не удается дойти до машины и уехать отсюда, потому что спустя какое-то время кто-то зовет МакКлайфа очень низким, громким и отвратительным голосом:
— Эй, МакКлайф, ну-ка подойди сюда вместе с этой девчонкой!
Наталия и Эдвард резко поворачиваются в ту сторону, откуда раздался этот голос и видят, как к ним направляется компания из пяти мужчин, одетые в черную одежду, с — ну очень — неприятной, грубой и ужасающей внешностью. Некоторые из которых носят темные очки, а один из них скрывает свои волосы еще и под капюшоном толстовки, что надета под кожаной курткой. Один из них идет впереди и будто бы ведет своих друзей за собой, а те беспрекословно подчиняются ему.
— Вот дерьмо! — возмущается Эдвард, узнавая этих людей и понимая, что это вряд ли кончится чем-то хорошим.
При виде этих ужасающих типов у Наталии учащается дыхание и пульс, и она чувствует, как у нее начинают подкашиваться ноги, которые и без того едва держат ее.
— Спокойно, Наталия, спокойно, — мягко говорит Эдвард, крепко подхватывает Наталию второй рукой и не позволяет ей упасть, пока она ошарашенными глазами смотрит на уверенно приближающуюся компанию ужасающих мужчин. — Они не тронут тебя.
— Твою же мать… — с ошарашенными глазами дрожащим голосом произносит Наталия. — Неужели твой дядька прислал их следить за кем-то из нас?
— Не знаю, но те отморозки действительно из его шайки.
— О, боже, боже… — Наталия прикрывает рот рукой с ужасом во взгляде. — Я боюсь… Мне
