вечер держатся очень холодно: они знают, что ребята собираются драться со «всадниками» и знают, почему. В особенности оскорблена Кэрол, потому что Дьябло считается ее постоянным другом, а, насколько ей известно, Дьябло тоже не держался в стороне от этой испанской твари. Она не разговаривает с Дьябло с тех пор, как узнала про это. Остальные девушки берут пример с нее. Ребята держатся так же холодно, а бутылка помогает им успешно игнорировать девушек. Но вино, кроме того, притупляет их обычную осторожность. Собственно говоря, участника такой банды можно узнать по одному общему признаку: любой из них всегда начеку.Гуляют ли они по улице, сидят ли на крыльце или болтаются на углу – их глаза непрерывно шарят по сторонам: ведь нападение возможно в любую секунду. А сегодня эта настороженность исчезла. Вино, которое они пьют назло девушкам, притупило их бдительность. А в Гарлеме это очень легко может привести к роковому исходу.

Внезапное нападение застает их врасплох.

Из-за угла вылетает автомобиль. Он въезжает на тротуар, едва не сбив вскочившего со ступенек Ловкача. Второй автомобиль почти настигает Кончо, бросившегося через улицу к подвалу, где, как он знает, спрятан пистолет. Дверцы автомобилей распахиваются. На тротуар выскакивают двенадцать ребят, а автомобили с ревом скрываются за углом. Большинство «всадников» вооружены. Первым это замечает Дом.

Дом. У них шпалеры! Смывайся!

Раздаются выстрелы. Полупьяные «альбатросы» скатываются с крыльца от выстрелов. К счастью, пистолеты – всего только самоделки, рассчитанные на один выстрел. В Гарлеме нетрудно обзавестись настоящим оружием, в арсенале «всадников» имеется три пистолета тридцать восьмого калибра. В этот вечер, однако, по некоторым причинам,– в частности, потому, что повод к этой ссоре весьма сомнителен,– они выбрали оружие, которое в Гарлеме считается давно устаревшим. Вероятно, они вообще не собираются наносить противнику серьезный урон. И напали вот так исподтишка только для того, чтобы избежать назревающей драки, поскольку драка из-за девчонки – общеизвестной шлюхи – удовольствие бессмысленное и дорогое.

Однако самоделки отнюдь не игрушки. Пули двадцать второго калибра, которыми их заряжают, могут убить человека точно так же, как из настоящих пистолетов.

Одна из этих пуль попадает в ногу Дому. Он падает на мостовую и ползет к подвалу. К нему подбегают Башня Рирдон и Дэнни Ди Паче, хватают его за руки и волокут к подвалу дома на углу. Выстрелы затихают: самоделки были только у восьмерых «всадников» и семеро уже успели выпалить свой единственный заряд. Последний стреляет не целясь и все двенадцать бросаются за угол, пробегая мимо того места, где притаились Дом, Башня и Дэнни.

Дом. Сволочи! Выродки японские!

Дэнни. Тише! Они нас услышат!

Дом. Как ты думаешь, я потеряю ногу? Господи, неужели я останусь без ноги?

Башня. Да тише ты! Заткнись, ради бога!

Дэнни. Что они там делают?

Башня. Остановились на углу.

Дэнни. Что это? Слушайте!

Они прислушиваются.

Башня. Сирена! Полицейские!

Дэнни. Здорово! У них же у всех шпалеры. Тут им и...

Башня. Погоди-ка. Вон смотри!

Все трое смотрят в указанном направлении. «Всадники» остановились на углу. Там в распахнутой куртке стоит Рафаэль Моррез. Один за другим «всадники» быстро отдают ему самоделки, и слепой уверенно и быстро прячет их под курткой и за широким поясом. Последним отдает компрометирующее оружие Фрэнки Анарилес. Остальные «всадники» уже разбежались по двое и по трое.

Фрэнки (хлопая его по плечу). Молодец, Ральфи!

Он убегает. Рафаэль Моррез застегивает куртку и, постукивая тростью по тротуару, идет вперед. Рядом останавливается полицейская машина.

Первый патрульный. Эй, ты! Иди-ка сюда!

Моррез оборачивается. Первый патрульный уже собирается вылезти из машины, но второй останавливает его.

Второй патрульный. Все в порядке, Чарли. Этот не из них. Он слепой. Я его уже несколько раз видел.

Полицейская машина отъезжает. Моррез ускоряет шаги, и его тросточка стучит по тротуару, пока он быстро идет по длинной улице к испанскому Гарлему.

* * *

– Понимаете? – спросил Дом. – Он был у них хранителем оружия. Они отдали ему шпалеры и он преспокойно ушел. Если бы их схватили, они вышли бы чистенькими. Сами видите, что Рафаэль Моррез не был ангелом.

– Потому что в одной из драк он спрятал их оружие? – спросил Хэнк.

– В одной из драк? Да что вы, не понимаете, что ли, мистер Белл? Он был полноправным членом их проклятой банды.

* * *

– Хэнк, – сказала Карин. – Ты нездоров?

– Нет. Я прекрасно себя чувствую, – улыбнулся он.

– Нервничаешь из-за процесса?

– Как обычно, – сказал он и вздохнул. – Пожалуй, мне хватит на сегодня. Ведь у меня есть еще суббота и воскресенье.

– Так почему же ты не кончаешь?

– Видишь ли, я получил заключение лаборатории, которое хотелось бы прочесть, – ответил он. – И... – Он пожал плечами. – Скажи, Карин...

– Что?

– Убийство... это же убийство, правда?

– Что с тобой, дорогой?

– Не обращай внимания... Это просто... Не обращай внимания.

Порывшись в портфеле, Хэнк вытащил голубую папку с лабораторным заключением. Карин наблюдала за ним. Вдруг она увидела, что он весь напрягся и принялся перечитывать заключение, водя пальцем по строчкам как начинающий. Потом покачал головой и, отодвинув кресло, принялся расхаживать по комнате.

– Может быть, пройдемся, – сказал он. – Дженни ведь вернется не скоро?

– Она отправилась на вечеринку. Бойкот, объявленный ей соседскими детьми, по-видимому, снимается.

Они вышли из дому и направились к реке. Вечер был теплый, по небу, закрывая молодой месяц, неслись темные облака. Они прошли через лесок, сели на скале, над железнодорожными путями и рекой, закурили. При свете спички она увидела его лицо – сумрачное, беспомощное, еще такое юное...

– Что случилось, Хэнк? – спросила Карин.

– В понедельник начинается процесс, – ответил он.

– Ну и?..

– У меня собраны неопровержимые доказательства предумышленного убийства. Я занимался этим целый месяц, исследуя все, что могло иметь отношение к делу. И вот сегодня... сегодня я не знаю, как мне поступить...

– Но дело ясное?

– Да... Нет. Не знаю... Нет, дело неясное. Черт бы его побрал, неясное! Карин, я узнал сегодня, что убитый сам был членом банды! Сначала я просто не мог этому поверить! Но я вызвал к себе нескольких «всадников» и допросил их. Они все как один подтвердили это. Рафаэль Моррез был членом банды и очень ценным для них. Слепота практически гарантировала ему неприкосновенность со стороны полиции.

– Что же из этого следует?

– Но где же конец, Карин? Где, черт побери, границы? Ведь ребята, которые его убили, знали, что он был членом банды. Двое из них видели его прежде! А это значит, что в вечер убийства они могли его