– В самом низу, – перебил «Иван Иванович», – на вторых и третьих этажах, есть тайные лаборатории и клиники.

– Инкубаторы, – подсказал Герц.

– Да. Инкубаторы. Там по сходной цене любому желающему могут пересадить сердце, почки, желудок, глаза… Спинной мозг. И даже половые органы. Какой-нибудь никому не нужный бледный юноша вдруг пропадает, а через месяц его яйца уже болтаются между ног у богатого пенсионера с девяносто девятого этажа…

– Ерунда, – с отвращением поежился Герц. – Вы говорите о вещах, которые омерзительны. Старик может отдать свое сердце добровольно. И глаза. И все остальное. Тому, кто нуждается. Включая яйца. Надеюсь, такой психотип известен вашим аналитикам?

– Конечно, – деловито ответил «Иван Иванович». – Он называется «благородный идеалист».

– Вот именно. На вашем месте я бы предположил обратное.

– Продолжайте.

– Может быть, – Савелий сделал драматическую паузу, – его выкрали? Зачем ему, действительно, китайский депозит, если он и без депозита богатый? Вдруг он сидит сейчас в логове бандитов, на третьем этаже? Или еще ниже? Может, он все-таки оцифрован и сейчас его чип из него… вырезают?

Дружелюбный усмехнулся:

– Боюсь, вы начитались детективов, господин Герц. Чип нельзя вырезать. Собственно, само понятие чипа – неправильное. Человеку с его письменного согласия вводят одним уколом сразу четыре микросхемы. Государственную, фискальную и две секретных, разработанных Министерством обороны. Каждый из четырех чипов работает автономно и записывает свою информацию. Государственный отслеживает перемещения, фискальный – все доходы и расходы… Про оборонные я умолчу, не имею права разглашать… Сразу после того как чипы введены под кожу, они начинают мигрировать, пока не прикрепятся в наименее доступных местах. Там, где их не достанет нож хирурга. Например, в районе аорты. Или на продолговатом мозге. Но это не все. Одновременно с четырьмя настоящими чипами вводятся несколько ложных. Да, у бандитов на первых этажах есть и специалисты, и техника, но чтобы найти среди пятнадцати чипов один, фискальный, – надо, знаете ли, умертвить жертву и буквально разрезать ее на куски.

– Так, может, он уже… – предположил Савелий, – разрезан?

– Не разрезан, – сурово ответил «Иван Иванович». – Он жив. Вчера господин Голованов получил видеосообщение. Его отец выглядит бодрым и даже веселым. Прощается. Просит его не искать. Мы не смогли проследить отправителя письма. Все сделано очень профессионально. Явный почерк «друзей»…

Савелий вспомнил незаметного Мусу и приказал себе помалкивать. Перед уходом Евграфыч отдал насчет Мусы четкие распоряжения. Никому, ничего, никогда. Ни слова.

– У старика, – неторопливо продолжал глава департамента безопасности, – были связи среди «друзей». Вы что-нибудь об этом знаете?

– Боже мой, – тоскливо сказал Герц. – Я знаю про «друзей» столько же, сколько любой другой человек. То есть практически ничего. Как вы понимаете, такие слова, как «друг» или «дружба», в моем кругу даже вслух не произносят… Мы ходим, многозначительно пожимаем плечами и делаем вид, что всем все понятно… А на самом деле ничего не понятно! Я опытный журналист, знаю про наш город многое, но «друзья»… Могу только предполагать, что это законспирированная преступная организация, но мои предположения…

– Слушайте внимательно, – вполголоса перебил засекреченный человек. – В середине XXI века государство Путина – Медведева, так называемое «эффективное государство», исчерпало себя. На смену ему пришло другое государство. Вы, журналисты, иногда называете его «высокотехнологичным». Или «наногосударством». Наногосударство контролирует своих граждан с их же помощью. Контролирует тотально и абсолютно. Проект «Соседи» – только верхушка айсберга… Особенно внимательно отслеживается движение денег. Финансовые транзакции. Но наше государство умеет не только применять нанотехнологии. Оно – умное и хорошо понимает, что не следует слишком… нажимать. Люди – не ангелы, у людей есть пороки. Люди хотят иногда выпустить пар. Проституция, азартные игры, алкоголь, наркотики… До известного предела государство готово закрыть на это глаза. Так было всегда. И в Древнем Риме, и в тоталитарном Советском Союзе. Поэтому наше высокотехнологичное государство до сих пор сохраняет такой рудимент, как наличные деньги. Именно наличными купюрами вы платите проститутке или букмекеру…

– Лично я не плачу проституткам, – с достоинством возразил Герц.

– Не важно, – с раздражением буркнул «Иван Иванович». – Вы добропорядочный гражданин, и на ваши отношения с проститутками государство готово закрыть глаза. Я не об этом.

– Извините.

– А вы не перебивайте, – тихо, почти ласково велел гость. – Я ведь пришел сюда не лекции читать. Я ищу отца моего босса. У меня в подчинении полторы тысячи человек. И столько же андроидов. Есть мясники, головорезы, палачи. Если я захочу, вас отловят в темном переулке и вытряхнут всю информацию за тридцать секунд…

– Понимаю, – перебил Герц. – Кстати, на кой черт вы устроили за мной слежку? Что за провокация?

– Это не провокация, – спокойно возразил дружелюбный. – Это работа. А вы молодец. Смелый парень. Только учтите: в следующий раз андроид может обидеться и оторвать вам руку.

– Андроиды не умеют обижаться.

– Умеют. Они знаете какие обидчивые? Но мы отклонились от темы. Итак, однажды наше наногосударство, несмотря на то что умное, сделало глупость. Слишком увлеклось нанотехнологиями. Решило, что оборот наличных денег тоже надо контролировать. Микросхемы стали вклеивать в каждую бумажную купюру. Это была серьезная ошибка. Преступный мир быстро все понял. И преступникам это не понравилось. В попытке выйти из-под контроля они изобрели систему натурального обмена товаров и услуг. Гениальную и простую систему. Никаких денег! Я тебе девочку – ты мне ставку на тотализаторе. Я тебе незаконный кредит – ты мне дозу кокаина. Система называется «дружба». Вся она построена на личных связях. Каждый, кто хоть раз делал что-то «по дружбе», оказывается втянут в круговорот обмена и повязан круговой порукой. Бороться с системой нельзя, схватить злодея за руку невозможно, поскольку внешне ни один из участников системы не имеет явной материальной выгоды…

– Черт! – воскликнул Савелий, и кровь ударила ему в лицо. – Как просто. А почему об этом никто не догадывается?

– Потому что – просто. Дилетанты из числа интеллектуалов всегда все усложняют.

Герц вздохнул:

– С ума сойти. Теперь я понял. Например, «друг» оплачивает малоимущей девушке квартиру и содержит ее, но сам с ней не спит. Зато к этой девочке ходят те, кто имеет дело с ее «другом»…

– Уловили, – равнодушно похвалил дружелюбный. – Но мы опять ушли от темы. У меня, господин Герц, есть основания предполагать, что ваш бывший босс, он же папа моего босса, Михаил Евграфович Пушков-Рыльцев, задолжал «друзьям». Крупно. Может быть, фатально. Помогите нам. Достаточно одного слова. Вспомните. Наверняка вы слышали какое-то имя.