– Добрый день, – холодно сказал Рэй. – Вы приехали к Ретте?

Прежде чем Кристи-Линн успела ответить, на крыльцо вышла Ретта с сумочкой в одной руке и покрытой пленкой тарелкой кексов в другой. Старуха протянула сумочку с извинением во взгляде.

– Рэй, это миссис Ладлоу. Мы как раз говорили о твоей сестре и племяннице.

Рэй фыркнул со смесью отвращения и отторжения. Потом закрыл один глаз, словно взял Кристи-Линн на прицел.

– Вот как? Приехали из Мэна, чтобы поговорить о моей сестре?

– Теперь я живу в Вирджинии и приехала…

– Знаю я, зачем вы приехали, – перебил он. – И скажу то же самое, что и полиции, когда они принялись тут что-то разнюхивать. Если в газетах появится моя фамилия, я всех вас засужу. Мы добрые, приличные люди, миссис Ладлоу, мы просто пытаемся растить детей и жить своей жизнью. У вас был конфликт с моей сестрой, но теперь она мертва, и делать вам здесь больше нечего.

Кристи-Линн подняла подбородок, холодно глядя ему в глаза. Возможно, Рэй Роулингс не понравился бы ей с первого взгляда, но знание, что он способен отвернуться от ребенка, определило ее отношение.

– Насчет «растить детей». Это относится к Айрис?

– Она не мой ребенок.

– Она – ваша плоть и кровь, часть семьи.

– Она – мерзость. Рожденная во грехе, не часть моей семьи.

Кристи-Линн ошеломленно посмотрела на него.

– Вот как? Вы отправите племянницу в приемную семью из-за поступка ее родителей?

Она знала, что лезет не в свое дело, но не могла сдержаться. Невозможно было смотреть на Айрис и не видеть себя. Да, Кристи-Линн попала в систему приемных семей в шестнадцать лет, а не в три, но это лишь математика.

– Плата за грехи, миссис Ладлоу. Об этом написано в хорошей книге. «Бог-ревнитель, наказывающий детей за вину отцов».

– Слава Ему, – холодно пробормотала Эллен, проходя мимо Кристи-Линн и исчезая в доме с кастрюлей.

Ретта строго посмотрела на внука.

– Бога ради, Рэй, здесь же ребенок. А миссис Ладлоу – наша гостья.

Рэй пожал плечами:

– Не моя.

Словно почувствовав, что стала темой беседы, Айрис бросила совок и подняла взгляд на Кристи-Линн. Кристи-Линн быстро отвела глаза, терзаемая молчаливой мольбой в лиловом взгляде ребенка.

– Мне пора, – сказала она Ретте. – Спасибо за кофе… и за все остальное. Я приехала за ответами, и я их получила – насколько возможно. Уверена, вам пришлось нелегко.

Ретта кивнула со слезами на глазах.

– Вы их заслужили, хотя я сомневаюсь, что правда вам хоть чем-нибудь помогла.

Кристи-Линн тоже в этом сомневалась, но все равно сжала руку Ретты, прежде чем отвернуться и спуститься с крыльца. Рэй не двинулся с места, вынудив Кристи-Линн протискиваться мимо. Она уже подходила к машине, когда услышала сзади шаги. Внезапно ее колени крепко обхватила Айрис.

Ретта поспешила за девочкой.

– Простите, – смущенно пробормотала старуха. – Она не любит, когда люди уезжают. Уже не понимает, кто вернется, а кто нет.

Кристи-Линн кивнула, горло внезапно сдавила боль. Какое будущее ждет этого ребенка? С больной прабабушкой и дядей, который не хочет иметь с ней ничего общего. Однажды Ретта сляжет в постель, или случится что-то хуже, и тогда за Айрис придут органы опеки. Женщина в практичных туфлях и с натренированной улыбкой. И Айрис исчезнет, ее поглотит система – слишком дефективная, чтобы ее защитить. Даже подумать страшно. Но, уезжая от домика Ретты, Кристи-Линн могла думать только об этом.

Двадцать семь

Гус-Крик, Южная Каролина.

27 июня 1998 г.

Кристи-Линн выключает воду и выходит из душа. Из запотевшего от пара зеркала на нее смотрит собственное отражение, мокрое и неестественно неподвижное. В огромных глазах застыл ужас.

Прошло восемь недель.

Шарлен Паркер арестовали восемь недель назад. Восемь недель назад соцработник привез ее в квартиру, где они жили, и велел собирать вещи. Восемь недель назад ее отправили в подходящую приемную семью.

Место неплохое – двухэтажный колониальный дом на окраине города, именно в такой она всегда мечтала возвращаться из школы. Принимающие ее люди, Джин и Деннис Хоули, хвастаются, будто умеют обращаться с подростками, но Кристи-Линн в этом сомневается.

Сейчас у Хоули живут еще двое детей. До прошлой недели их было трое, но потом девочка, которая жила в комнате с Кристи-Линн, – тринадцатилетняя Дана, чья левая рука полностью покрыта паутиной тонких белых шрамов, – украла бритву и чуть не умерла от потери крови на полу в ванной.

Кристи-Линн видела из окна спальни, как девочку положили на каталку и завезли в машину скорой помощи, которая умчалась в темноту, включив сирену и сверкая красными огнями. Даже если она выживет, то не вернется. Не в этот дом.

Через коридор живут еще двое обитателей, братья Терри и Тодд Блевинсы, чьи родители погибли от взрыва в трейлере, когда готовили метамфетамин. Оба брата коренастые и угрюмые, и Кристи-Линн старается их избегать. Ей не нравится, как старший провожает ее взглядом, всегда задерживаясь чуть дольше, чем следует.

Общее у них только одно – полное отсутствие надежды на обретение постоянной семьи. Постоянная семья. Этот отвратительный термин соцработники используют для усыновления, словно они не люди, а какие-нибудь корги или кокер-спаниели. Во временные семьи попадают дети с тяжелой судьбой, потенциальные алкоголики и наркоманы, и подростки остаются там до конца – до момента, когда на восемнадцатый день рождения их выставляют на улицу, нередко без работы и без гроша в кармане.

Впрочем, Кристи-Линн и не хочет постоянную семью. Слишком поздно. Она просто хочет, чтобы ей дали спокойно закончить школу, поступить в колледж, найти приличную работу и ни от кого не зависеть. Но сейчас она угодила в бюрократический лимб, где ко всем детям относятся одинаково – накормить, спасти душу, получить пособие от государства.

Ничего не поделать. Остается лишь ждать, пока ее мать отмотает срок. Ее адвокат, обеспеченный судом, обещал три года, возможно, восемнадцать месяцев при условии примерного поведения. И что потом? Сдержит ли она обещание, когда выйдет? Или старый кошмар повторится, как в фильме «День сурка», где Билл Мюррей каждый день просыпается в одном и том же аду?

При мысли о возвращении к старой жизни Кристи-Линн бросает в дрожь. Через восемнадцать месяцев она по-прежнему будет несовершеннолетней. Они заставят ее вернуться к матери, и все.

Двадцать восемь

Свитвотер, Вирджиния.

3 июня 2017 г.

Уэйд снова набрал номер Кристи-Линн. Последние три звонка сразу переключались на автоответчик, и он решил оставить сообщение, спросить, не перевернулась ли она в