– Нет, не хотел, – честно признался Расмуссен. – В нынешних условиях мне нужны крепкие здоровые мужчины. Нет у меня условий для женщин. Да и неизбежные романчики с мадмуазелями будут только отвлекать от дела.

Обалдевшая от невиданной наглости феминистка выложила слова профессора на своем прогрессивном сайте – и тут же вспучился грандиозный скандал. Ведущие новостей всех телекомпаний мира с удовольствием цитировали шокирующее высказывание. Но заодно они цитировали и заявление целиком. Не было на земле человека, который бы не услышал о выжившем из ума профессоре. Конечно, его лишили всех званий и прокляли даже в родной Швеции. Но это было уже не важно. Первыми вернулись самые преданные сотрудники, а за ними потянулась вереница таких же странных и отчаявшихся, как Расмуссен, людей. Не только ученые, но и упрямые механики, и замкнутые программисты, и восторженные дизайнеры, и суровые вояки, и просто медитирующая под травку молодежь с берегов Индийского океана. Всех их объединяло одно. Они не желали бессмысленно доживать в катящемся под откос мире. Они жаждали смысла. И профессор Расмуссен его им дал.

Со стороны пиратская обсерватория, а именно так ее окрестили склонные к подростковому романтизму мировые СМИ, больше всего напоминала затерянный в горах мужской монастырь. Утро начиналось в 6:30 с физических упражнений и медитации. После медитации наступало время завтрака. Место утренней молитвы занимало общее собрание в конференц-зале. Там оглашались планы на день и происходило нечто вроде политинформации. После общего собрания мужчины шли выполнять разнообразные работы. Работ было много и на любой вкус, но никто не занимался одним и тем же постоянно. Сам профессор Расмуссен периодически копался в огороде или возводил исполинский деревянный забор.

Люди трудились не за деньги и звания, а за идею. Они все противостояли поглотившему мир хаосу, они все многое потеряли, они все смотрели на звезды, и они все были равны. Огород, уход за скотом, стройка… Работали в охотку, учились еще охотнее. В основном, конечно, астрофизике, но не только ей: каждый передавал другим свои знания. Программирование, философия, кулинарные классы и еще десятки разнообразных курсов. Обязательных дисциплин было всего две – астрофизика и военное дело. Астрофизику преподавал лично Расмуссен и несколько его ближайших учеников. Рассказывал профессор интересно, объяснял понятно, а главное – сам так болел звездами, что сумел заразить остальных.

С военным делом поначалу обстояло сложнее, но, к счастью, в пиратской обсерватории весьма кстати появился русский наемник из частной военной компании по имени Данила. Он, как и большинство откликнувшихся на приглашение профессора, потерял многое, но, в отличие от остальных, еще и натурально потерял руку. Подорвался на мине в Ливии или Сирии – о подробностях Данила предпочитал не распространяться. Времена были смутные, племена вокруг обсерватории преимущественно дикие, а охрана у звездных братьев отсутствовала. Но Данила, с помощью одной руки и купленного по случаю на базаре калашникова, отразил нападение отмороженной банды местных оборванцев, чем заслужил уважительное прозвище Big Russian Dan. Он-то и занялся безопасностью звездных братьев, сколотив из них за пару месяцев вполне боеспособное войско.

Вообще, как ни парадоксально, научная работа Расмуссена с созданием Звездного городка значительно продвинулась. Он стоял на пороге великих открытий и за несколько лет сделал больше, чем за всю предыдущую жизнь. Еще в 2013-м Расмуссен с коллегами набрел на удивительную аномалию. Реликтовое излучение от Большого взрыва не было равномерным! Точнее сказать – обладало разной температурой в разных участках вселенной. А это означало, что Большой взрыв по меньшей мере не являлся взрывом. Взрыв – он и в точке сингулярности взрыв. И значит, должен распространяться одинаково во все стороны. Не распространялся. В принципе, раньше об этом тоже знали, но списывали на влияние случайных флуктуаций. Используя последние данные космических зондов, Расмуссен построил математическую модель, учитывающую все возможные причины, но аномалия так никуда и не делась. Более того: оказалось, что она выстроена вокруг некоей линии в центре вселенной и имеет явные, хотя и трудно объяснимые закономерности. Эту линию коллеги-ученые в шутку прозвали осью зла, потому что она буквально взрывала устоявшуюся теорию зарождения мира. Но потом человечество внезапно обезумело, и исследования постепенно сошли на нет. И вот сейчас с помощью своих звездных братьев, которых иные высокомерные коллеги-ученые иначе как сбродом и не называли, Расмуссену удалось доказать – ось зла без сомнений существует! Еще совсем немного – полгода, максимум год, – и картина сложится. И тогда они проникнут в Божий замысел, а если повезет, то и узрят самого Бога…

* * *

Вернувшись из ментальной разведки, Абхилаша крепко задумалась. Жизнь звездных братьев ей понравилась. Они не желали сходить с ума, как все кругом, – точнее, тоже сходили, но своим, особым и даже благородным способом. Однако если копнуть глубже… Сто отчаявшихся странных мужчин и она, тоже отчаявшаяся и странная. Что они могли дать друг другу? Хотя звезды… Учитель сказал, что ей нужно идти к звездам. Обсерватория по-любому лучше, чем напрашивающаяся аналогия с Голливудом. Так почему бы не попробовать? Придет, поживет в ближайшей деревне, присмотрится, а там решит, как быть.

Прийти оказалось нелегко. Путь лежал через нечеткую линию фронта между Индией и Пакистаном. Если бы не способность ментально выходить из физического тела на разведку, ее бы наверняка убили, а так всего лишь изнасиловали, когда она остановилась на ночлег в небольшой пальмовой роще. Причем даже не бандиты, а какие-то местные изголодавшиеся пастухи. Она лежала без сознания бревно бревном, пока душа пряталась среди верхушек пальм. Возможно поэтому пастухи особо не зверствовали: сделав свое паскудное дело, они смущенно удалились, укрыв ее опавшими пальмовыми листьями, чтобы не замерзла. Когда Абхилаша вернулась в свое оскверненное тело, оно напоминало навозную кучу. Пришлось пару суток медитировать, чтобы очиститься и предотвратить нежелательную беременность.

До ближайшего к обсерватории селения Абхилаша добралась через три месяца. Деревенька оказалась настолько крошечной, что попрошайничать, не привлекая к себе внимания, было совершенно невозможно. Она стучалась в хижины местных крестьян, мычала и знаками показывала, что готова на любую работу. Чаще всего ей не открывали, пару раз прогоняли и били палками, но в одном из дворов, где хозяйка была на последних сроках беременности, все-таки взяли помощницей – за скудный стол и кров в хлеву вместе с овцами.

Работы она не боялась, ее новая жизнь ничем в принципе не отличалась от первого года в школе йогов, прибавились только огород и уход за многочисленной домашней живностью. Бесконечный тяжелый физический труд, особый вид всем доступной медитации, помогал забыться. На второй план ушли даже звезды и цель собственного существования. О пиратской обсерватории Абхилаша решила пока не думать. Следовало слегка отупеть, вставать с петухами, ложиться затемно, в промежутке много работать по хозяйству. В таком режиме прана тратится только на поддержание тела, мозг пустеет, и это хорошо. В свободный от суеты ум приходят озарения. Ну или по крайней мере решения нерешаемых на первый взгляд задач.