Шрифт:
Закладка:
Не прощаясь с Файеном, она развернулась и изящной походкой направилась в угол зала, где Жанет с каменным лицом выслушивала Юлиуса. Поодаль Баррас втолковывал что-то леди Озри, слушающей его с явно скучающим видом.
– Едем, – коротко сказал Тайбери. – Хватит с меня Академии на сегодня. Файен, увидимся вечером у меня.
– О, не беспокойся, – Файен ехидно ухмыльнулся своей фирменной улыбкой городского франта и бездельника. – Ни за что не пропущу такое событие.
Тайбери сделал жест, призывая меня следовать за ним. Я молча повиновалась. Между прочим, я так и не произнесла ни слова, как и обещала! Я приосанилась. Какая я послушная шейра, однако! Хочу печеньку! Шоколадную. Можно две. Или ящик. Половину, так и быть, скормлю кактусам. А то у них после портрета Виолетты до сих пор тайная отрыжка.
Я машинально обернулась в дверях. Книги, забытые, остались лежать на столе, и я заметила, как Юлиус глядит на них с такой злостью, словно сжёг бы их до единой, дай ему волю. Да-да, парень, тебя обхитрили, обвели вокруг пальца, натянули тебе нос, и вообще, если ты надеешься остаться наследником дома Кассадьеро, когда я вернусь, то очень зря. Муа-ха-ха!
А потом я повернула голову в шаге от выхода, и мысленный злодейский смех замер на губах. Точнее, в голове.
Виолетта с холодной улыбкой говорила что-то Баррасу. Если не смотреть пристальнее, было похоже, что их объединяет обычный вынужденный светский разговор. С таким лицом говорят с людьми, с которыми ты обязан раскланиваться и обмениваться ничего не значащими фразами, отдавая должное их положению в обществе. Никакого удовольствия вам обоим это не доставляет, и оба вы мечтаете, чтобы это скорее закончилось.
Но всё же эти двое стояли вдвоём; Зазини нигде не было видно. И судя по расширенным глазам Барраса, обычной светской беседой их разговор не был. Напротив.
Моё сердце заколотилось. Могла ли Виолетта…
Что она могла? Продать Тайбери, победителя и своего будущего мужа, Баррасу, проигравшему сегодня? Нет. Глупо, нерационально, а Виолетта, когда её не ослепляет ярость, весьма рациональна. Тайбери она предавать не будет.
Значит, это что-то другое. Или её действительно ослепила ярость?
Или и первое, и второе вместе?
– Повелитель, – негромко позвала я. – Посмотри.
Леди Озри, выходящая из зала, бросила на меня удивлённый взгляд, но ничего не сказала.
Тайбери обернулся с непроницаемым выражением лица.
Я хотела было указать на Виолетту и Барраса, но наши глаза встретились, и я споткнулась о его взгляд, сразу его поняв.
Я нарушила обещание. Он мне доверился, а я…
Мы всё ещё были в зале. И моё слово, данное Тайбери, действовало.
А я его нарушила. Одно лишнее слово. И я его сказала.
Но не зря же сказала! Я могу показать Тайбери Виолетту с Баррасом! Я же не просто так его окликнула!
Я повернулась в их сторону – и прикусила язык.
Жанет беседовала с Виолеттой. Мирно, как старые подруги. Вот обе одновременно посмотрели на Тайбери – и кокетливо улыбнулись.
Тайбери кивнул им обеим. А потом, не посмотрев на меня, направился к выходу.
Тайбери не проронил ни слова. Ни в экипаже, ни после, когда мы вышли у зелёной изгороди.
У дома цвела акация, посаженная мной. За короткое время она вытянулась, обзавелась шелестящей кроной и зацвела, источая нежный аромат. Но Тайбери даже на неё не взглянул. А я ведь посадила её для него! Для моего неблагодарного повелителя! Ну, и чтобы кристалл спрятать, но это сущие мелочи.
В холле сновала прислуга. Это было так необычно, что я чуть не споткнулась. Дом не просто преобразился к вечеринке – он ожил, зазвенел голосами, зазвучал. Столовая изменилась так же, как и холл: вместо стола и нескольких стульев там раскинулся целый банкетный зал с закусками. Жизнь, движение, звук… грядущий праздник великого дома. Даже подвески люстры, казалось, раскачивались под невидимым ветром.
Я молчала. Если я устрою скандал при прислуге, Тайбери, пожалуй, сразу прикопает меня рядом с акацией. Дабы неповадно было. Ещё и коробку с шоколадным печеньем в ногах положит.
…Может, хотя бы скупую слезу проронит? Я покосилась на его бесстрастное лицо и затвердевшие скулы. Нет, на это рассчитывать не придётся.
Тайбери бросил на меня один-единственный взгляд.
– Наверх, – произнёс он негромко. – Комната для игр. И разденься.
И проследовал к лестнице. Я глядела ему вслед с отвисшей челюстью. Это ещё что за разврат?! И вообще, я и так почти голая! В смысле, одетая по-шейриному! Даже воображать ничего не надо!
…Кстати, когда я успела привыкнуть к откровенным нарядам, да ещё и непринуждённо начала носить их на публике?
Да какая разница? Неважно! Тайбери только что велел мне раздеться и ждать его даже не в спальне – в комнате для игр! Как… как последней шейре!
Точно нельзя устроить скандал? Нельзя? И даже самый маленький?
Я тяжело вздохнула. Делать было нечего.
Но уж во всяком случае, в душ я отправлюсь! И пусть хоть все великие дома туда ломятся, запрусь и буду там сидеть!
Ладно, минут пять, не больше. Потом придётся отправляться на наказание, которое придумал для меня Тайбери.
И даже думать не хочется, каким оно будет.
Я задумчиво сидела возле кровати, скрестив ноги. Чёрный шёлк и золотые поручни по-прежнему потрясали своим великолепием, но я не обращала на них внимания. Я ждала своего повелителя.
Раздетая, на самом-то деле. Но… не совсем.
– Так-так, – раздался голос над моей головой. – Интересно, в ванной ещё остались полотенца?
– Нет, повелитель! – гордо ответила я. – Я старалась.
Тайбери хмыкнул.
– Оно и видно. Посмотри на меня.
Я неохотно (страшно же!) подняла голову.
Тайбери, уже переодевшийся в домашнюю одежду, стоял передо мной в свободной позе, держа одну руку за спиной. И задумчиво разглядывал меня.
Полотенец в ванной действительно поубавилось. Потому что одно из них, пушистое и серое, закрывало мои голые плечи, другое, бледно-голубое, – такую же обнажённую и покрытую мурашками после душа грудь, а длинное жёлтое полотенце укрывало всё остальное. До колен и ещё ниже.
…И ещё одно полотенце, маленькое и бежевое, я приспособила вроде набедренной повязки. Правда, держалось оно плохо.
– Ну-ну, – задумчиво произнёс Тайбери. – По крайней мере, ты видишь, что виновата.
– Чувство вины – дурацкое чувство, повелитель, – огрызнулась я. – И настоящий повелитель не позволит шейре его испытывать! Он будет о ней заботиться и… подкармливать. А ты, между прочим, этим злостно пренебрегаешь!
