В этот момент Эмиллия поняла не утешительную вещь. Кристалл сломан, потому что как она не пыталась, то не могла связаться с Сонорхом Фейлом или кем-то другим. Самое худшее, что он вообще не загорался и стал ещё прохладнее на ощупь, что настораживало и не внушало доверия.

— А удача была так близка, — простонала Эмиллия. — Кристалл не работает. Холодный. Что нам делать?

— Кур-кур! — по-своему ответила Белка, примечая в глинистой массе отверстие. А если она помнила верно, то там точно живут те, кто помогут. Да и отдохнуть пора, устала слишком сильно. Вес на себе нести не каждый сможет, ещё такой тяжёлый, не смотря на маленький рост элементалия.

Спустившись на землю, усыпанную опилками, ведущими прямо в чёрную дыру, Эмиллия никак не могла решиться спуститься на странный материал. Нет, она знала, что это такое и даже видела пару раз, когда пилили огромные деревья. Помнила, как кололись мелкие частички. А здесь их через чур много, заноз ещё не хватало.

В тот момент девушка позабыла, что этот мир не такой, какой кажется на первый взгляд. Свойства всего отличаются капитально, что некоторые вещи до сих пор остаются не изученными. Здесь-то и появляется один вопрос: а жил ли кто-то в этом мире до них? Ответ могут дать только первые, если у них хорошее настроение. А Белка знала, что здесь живут хорошие, им даже ковровую дорожку постелили, лишь иди и наслаждайся мягкой тканью.

— Курлык!

— Ты серьёзно? — не доверчиво проблеяла Эмиллия, сжимая шею покрепче. За что и поплатилась, ибо ждать виверна совсем не любила и с удовольствием скинула лишний груз с себя.

— Ай, — потирая ушибленное место, прошипела Эмиллия. — А поосторожнее нельзя было? А если бы…

Девушка замолчала и с опаской провела по опилкам. Те ничуть не царапали и не приставали к рукам. Больше по ощущениям напоминали шерстяной ковёр или накидку, которую раньше элементалий накидывала на плечи в холодные вечера. От воспоминаний о комнатушке Эмиллия поёжилась. Но быстро переключила внимание, заметив некий свет в темноте.

— Огой-гой-юшки, — послышался грудной голос то ли мужчины, то ли девушки. — Кого это к нам в дебри-то занесло. Авось друзья наши давние? Ток не вижу отсюда, вы входите, чего у входа застыли? Поговорим что ль.

Речь не известного существа напомнила Эмиллии что-то знакомое. Даже не так, раньше ей приходилось слышать такую или почти такую же от расы, которая не часто, но навещала земли элементалиев. То были гномы, гордый народ, живущий возле шахт. Они добывали множество полезных ископаемых и создавали из них необычные вещицы. А порой продавали то, что найдут и никто не жаловался. Все финансы в их погибшем мире зависели только от них, кто же поспорит с самым богатым народом? Никто.

С неким предвкушением Эмиллия последовала за Белкой, которая загородила проход вместе с источником света. Испугаться бы окружившей со всех сторон тьмы, но что-то подсказывало, что нужно довериться.

Действительно, вскоре засияли мягким голубым светом внутренние резервы под стеклом. Их можно сравнить с трубочками, из которых раньше пили прохладный морс. Элементалий на подсознательном уровне ощутила силу исходящую от стен, где и сплетались в причудливые узоры так называемые ей трубочки, но помимо всего прочего, те имели гладкую форму. А притронувшись к одной такой, девушка почувствовала лёгкое жжение.

— Эгэй, — заворчали впереди и пожурили. — Вот же любопытное созданье. Сколько не говори, то нос, то руки сунут. Смотри элементэй, первый раз предупредит Арагошш, а после ожога не оберёшься.

— Арагошш? — повторила Эмиллия незнакомое слово, и вмиг на это со всех сторон раздался перезвон колокольчиков.

— Ой, бейзбашный, ой, какой же, — заворчал провожатый. — Приветствовать вздумаль, видь реально элементалий к нам пожаловал в гости.

— Курл, — фыркнула Белка мотнув хвостом из стороны в сторону. Как будто кто-то мог сомневаться в том, что перед ними элементалий.

— Да не серейчай, — вздох печальный заставил замереть гостей на месте. Но не только это, а то, что открылось перед их взором.

Они стояли на самой вершине некого помоста, сделанного из золота. А внизу открывался вид, на небольшой город, построенный из этого же материала, да так искусно, что ни один дом не повторялся дважды. Каждый искусник вкладывал что-то своё при создании шедевра и очага в коем жил. Но ладно это. У них росли настоящие деревья, не прям большие, но с Эмиллию точно, плодоносящие яблоками, да различными ягодами на ветках. То тут то там слышалась работа, только около одного неброского здания, резвилась ребятня.

Эмиллия шокировано перевела взгляд на того, кого приняла за гнома и поняла ей не померещилось. На двух лапах стоял сусликообразный мужичок. Почему суслико? А потому что вместо ног были самые настоящие лапы, шея в рыжей шерсти, как и борода, вместо обычного человеческого носа, чёрный, как у животного. Зато остальное всё как у всех, лишь глаза без радужки тёмного цвета. Да руки мощные, которыми работают каждый день.

— Да дите, — пожал плечами мужчина. — Были гномами, и раз и стали этим. Прокляли наш народ из-за дурного. Вот теперь и мучаемся, да ждём, когда пророчество минует. Авось само пройдёт, коль нет, то пробудим виновного, и пусть снимает, как хочет.

Проклятье — всегда страшное само по себе. Оно влияет не только на тех, кого прокляли, но и на того, кто совершил, то злодеянье. Конечно, не всегда злодеяние подразумевается в этом смысле. Только древней силе наплевать на кого напасть. Будь ты хоть в миллиард чист душой, осадок останется, до тех пор, пока проклятый не сможет скинуть с себя тяжесть оков. А если тот, кто навёл проклятье погибнет… то тогда на его род падёт отдача, как болезнь перекочует на другого, в чьих жилах течёт кровь проклявшего, вредя тому изнутри, как паразит.

А в этом мире, где всё не то, чем кажется. Проклятье как злая шутка или настоящий рок. Да, всё так, того гнома хотели превратить в суслика, но всё пошло наперекосяк. А кто виноват или как снять сию беду теперь никто не знает. Могут только надеяться на благодать богов. Хотя те молчат, они такие же как все порой не многословны.

— Но как же… — залепетала Эмиллия она не знала, как бы утешить или принять то, что видит. — Это же… простите. Никогда бы не подумала, что с вами может произойти такое несчастье. Вас же всегда почитали и хвалили.

— Эх, дите, — развёл в стороны руки гном. — Ты тот мир не вспоминай. Там другие нравы были и жили иначе.