Холодов махнул рукой.

– Да, вот за этим перелеском.

Ближе к вечеру Арсений заметно напрягся. Лиля заторопилась домой.

– Пара минут, дорогая. – Холодов отошёл к машине, а оттуда – прямиком в лес.

– Эй, ты куда? – Лиля нагло направилась следом. – Мне скучно.

– Извини, – Холодов ускорил шаги, – что-то живот прихватило. Ну, не пойдёшь же ты за мной?

– Ой! – Лиля хохотнула. – Стесняешься, что ли? Да ладно, не буду, не буду.

Развернувшись, она направилась назад, ловко прячась за деревьями. Помогли кусты. За ними она пригнулась и наблюдала. Ага, вот и сухое дерево. Среди лесной листвы его корявые ветки выглядели угрюмо.

Обратно ехали молча. Лиля нервничала, хотелось бы вернуться в лес засветло, но ясно было, что это не удастся. Холодов пытался шутить, заигрывал, хватая ее за колени.

– Едем к тебе?

– Нет. Герда сказала, что не хочет тебя видеть.

– Желаешь поругаться? – Холодов начинал злиться. – К черту твою собаку.

Лиля повернула голову и внимательно посмотрела на бывшего любовника.

– А по-моему, черт соскучился по тебе́! Останови.

– Ну, хватит. – Арсений попытался обнять Лилю за плечи, но она так резко отдёрнула его руку, что машина сделала крутой вираж.

– С ума сошла? – Холодов принял вправо. – Какая муха тебя укусила?

– Це-це. Останови, меня укачало.

Холодов остановил машину, зло глядя перед собой.

Лиля взяла сумку с заднего сиденья.

– Ах да, Сеня! Забыла сказать. Я в пятницу у тебя на столе оставила заявление. На неделе зайду за расчётом. – Выйдя из машины, она аккуратно закрыла дверцу.

Холодов рванул с места.

Дождавшись, когда он скроется за поворотом, Лиля перешла на другую сторону и вызвала такси.

* * *

Выйти пришлось заранее, чтобы таксист не понял, что целью поездки был лес.

Быстро темнело. Такая приветливая днем, ночью их полянка выглядела мрачно. Деревья вокруг стали выше. Листва шептала что-то устрашающее.

Главное – не сбиться. Да, вот тут он пошел от машины в чащу. Здесь я пряталась в кустах. А, вон и оно, сухое дерево.

Доставая из сумки совок, купленный в «Детском мире» накануне, Лиля почувствовала, что руки слегка дрожат. Она осторожно посветила мобильником. Ага, вот совсем свежая земля. Сверху уложен мох, да так неаккуратно. Торопился милый.

Когда совок уперся во что-то твердое, сердце забилось не на своем месте, а где-то посередине. Да, это банка. Не разглядывая, Лиля сунула ее в приготовленный пакет. Землю и мох уложила на прежнее место. Не исключено, что Холодов приедет сюда. Ведь преступников тянет на место преступления.

Теперь быстрее на болото!

Вытянув ручки сумки и превратив ее в рюкзак, Лиля освободила руки, сжимая только пакет с проклятой банкой. Болото за перелеском.

Опасаясь включить фонарик на мобильном и стараясь ступать как можно бесшумнее, Лиля пробиралась сквозь кустарник. Земля уже чавкала под ногами. Кроссовки постепенно тяжелели, наполняясь мерзкой вонючей жижей. Неожиданно болото осветилось выплывшей луной и стало жутким. Впереди сверкнула вода. Лиля заторопилась, широко шагнула, забыв осторожность, и сразу ушла в тину почти по колено. Чертыхнувшись, она попыталась вытянуть ногу из липкого месива, но погрузилась ещё глубже.

– Ну, ладно… – Стиснув зубы, Лиля достала из пакета банку, размахнулась и швырнула ее, насколько хватило сил.

В голубом свете она увидела, как банка шлепнулась на водную гладь, несколько секунд покачалась, как бы раздумывая, что же дальше, накренилась и нырнула.

Сзади послышались всплески. Шаги? Лиля хотела оглянуться, но почувствовала, как почва хлюпнула и стала медленно проваливаться. Неожиданно лямки рюкзака натянулись, ноги, выскочив из кроссовок, стали легче. Все тело поползло назад, освобождаясь из цепкой жижи.

– Поменьше пирожных кушать надо, девушка. Тяжеленная как танк!

Ирма, в высоких сапогах и зеленой штормовке, подхватив Лилю под мышки, выволокла ее на сухой островок.

Лиля грязной рукой обняла подругу за шею.

– А как же ваши ведьминские законы не вмешиваться в чужие заклятия?

Ирма вытащила из своей бездонной сумки джинсы и ветровку.

– Пришлось нарушить. Тебя ведь одну никуда нельзя отпустить. Вечно во что-нибудь влипнешь. Одевайся.

Уже в машине Лиля не выдержала.

– А как же с Холодовым? Мы что, так его и отпустим?

У Ирмы на губах застыла улыбка, которой улыбаются только ведьмы.

– Когда через четыре месяца Анна благополучно родит, он, я думаю, не преминет заявиться к Гелле с претензиями. Миллиончик-то даром, что ли, отвалил? И тогда! Ох, Холодов, не завидую я тебе!