Вокруг связанных рук Нел полыхнуло пламя, сжигая не только ремень, что ее связывал, но и одежду, и наверняка кожу под ней. Ивар осекся на полуслове, похоже, почуяв паленое, но прежде, чем он развернулся, девчонка, не пикнув, сиганула над полом, точно развернувшаяся пружина, выставив перед головой локоть и целя под колени Ивару.

Бешеная, как есть бешеная.

Ивар упал, но не грохнулся кулем, извернулся так, чтобы не налететь спиной на стул и не расшибить голову о стену. Эйнар дернулся к нему, Альмод отчаянно рванулся в сторону, подставляя ему под ноги торчащую рукоять меча. Зашипел сквозь зубы — кромка клинка впилась в тело, рассекая кожу и, кажется, сухожилия.

Эйнар — чтоб его — на ногах удержался. Подхватил плетением тяжеленный стул, запустил в Нел, которая только-только успела вскочить, впечатывая ее в стену. Девушка сползла на пол, мотая головой — видимо, и затылком здорово приложилась. Ивар тут же оказался над ней. Рявкнул:

— Сядь и не рыпайся! Что в этом сраном городе в воду подмешивают? Я же тебя, дуру, отпускать собирался!

Нел ответила — то и дело прерываясь на то, чтобы вздохнуть, здорово, видать, приложило. Речь вышла очень взволнованной и не слишком связной, но кое-что из нее уяснить получилось. Она не позволит всяким там, возомнившим себя божками, хватать кого ни попадя просто так. И из того, что она охотница, вовсе не следует, что охотилась на них, бродит тут кое-кто по приискам, кто именно — дело ордена, и она не позволит всяким там так с ней обходиться…

Она затихла, когда кулак Ивара влетел ей в лицо, лишив сознания. Похоже, терпение у него лопнуло. И без того долго продержался.

Альмод дернулся, снова зашипел, багровые капли застучали о пол, похоже, перерезал вену у сгиба локтя.

Ивар опять выругался — на этот раз тоскливо. Мотнул головой племяннику, указав подбородком на Нел — дескать, пригляди. Присел рядом с Альмодом.

— Обещай, что, как развяжу, не кинешься.

Да, не убрав небесное железо, кровь не остановить.

Ивар проследил за его взглядом.

— Жива. Очнется — сам залечишь. Или я могу, в качестве извинений. Ну?

— Обещаю, — сказал Альмод. — Если повода не дашь.

Ему вовсе не улыбалось истечь кровью, словно баран.

Ивар распустил ремень, стягивающий кисти Альмода — пошевельнувшись, он едва не взвыл в голос, все тело словно разом пронзили иголки. Ивар подхватил меч, дернулся и пробормотал что-то сквозь зубы, отбросив его на кровать. Альмод затянул порезы, медленно распрямился.

И со всей дури двинул Эйнара в челюсть. И еще раз, прежде чем тот успел опомниться.

Парень дернулся ответить, но сверху обрушился поток воды, отшвырнув их друг от друга.

— Твою мать, а говорили, умеешь слово держать, — рявкнул Ивар.

— Я обещал не кидаться на тебя. А за что ему прилетело, у него самого спросишь.

И если тот попробует хоть что-то сейчас проблеять в свое оправдание, Альмод его просто убьет. Надо отдать щенку должное — он все-таки сумел его разозлить. Здорово разозлить.

Эйнар, видимо, понял. Зыркнул зло, но промолчал. Ивар окинул племянника тяжелым взглядом.

— Потом объяснишься. Брысь с глаз моих.

Эйнар спорить не стал.

— Погоди, — окликнул его в дверях Ивар. — Скажи там, что люди могут возвращаться в свои комнаты. — Он обернулся к Альмоду. — Мы ведь договорим нормально, или ты намерен со своей девицей все же разнести этот трактир?

— Не знаю, о чем еще можно поговорить, но, — Альмод пожал плечами, — я обещал, а повода ты не даешь.

Ивар кивнул. Снова обратился к племяннику:

— Потом осмотри труп, расспроси людей, все запиши. И вели кому-нибудь прибраться у них в комнате, если уверен, что ничего больше из этого не извлечь.

Эйнар кивнул и исчез.

Ивар поднял все еще бесчувственную Нел, переложил на кровать.

— Я перед ней извинюсь, когда очнется.

— Она извинит, — ухмыльнулся Альмод. — Кулаком в зубы.

А девчонка-то умница. Сообразила ведь, как дать знать, что наплела Ивару. И что соврать, сообразила. Об охотниках на одаренных знали немногим больше, чем о чистильщиках. Считалось, орден нужен, чтобы одаренные не слишком уж зарывались и не забывали, что и на них найдется управа. Еще говорили, там есть не только пустые, но и одаренные, решившие, что их собратьям нужен контроль. И почему бы охотнице не таскать с собой меч, блокирующий дар? Порой честный клинок куда надежней плетений. А нож у нее обычный, да и дар не слабый, едва ли часто приходится за меч хвататься.

— Это точно. — Ивар вздохнул. Опустился на стул, жестом указал Альмоду на кровать, садись, мол. Альмод спорить не стал. Во-первых, стоять, точно провинившийся школьник перед наставником, он не собирался. Во-вторых, устал как собака. Бурная выдалась ночка, чтоб ее.

В коридоре зашумели и разом стихли — похоже, Ивар снова накрыл комнату плетением.

Альмод взял Нел за запястье, украшенное бурым ожоговым струпом. Везет девчонке на ожоги… Прошелся диагностическим плетением. Залечил ожоги, трещину в грудине — здорово ее стулом Ивар приложил — огромную шишку на затылке и еще одну у виска. Сотрясения нет, уже хорошо.

— Охотница, надо же, — негромко заметил Ивар. — Не по твою душу, часом?

Альмод усмехнулся.

— Пришла бы по мою, я бы здесь не сидел. Возможностей было предостаточно.

— Она говорит, что ты спас ей жизнь. Как это случилось?

— Разбудил ее, когда скрутило от яда, — он скривился. — Визжал как поросенок, самому стыдно. Только это она спасла мне жизнь. Плести я не мог. А она смогла.

— Кому ты так здорово досадил? — полюбопытствовал Ивар.

— Да демоны его знают. Врагов я наживать умею. Может, того сквернослова родичи. Может, той кликуши. Может, кого из тех, что я не смог спасти. Сам ведь знаешь, если исцелил — то Творец, а ежели помер пациент — потому что целитель коновал. А, может, Рауд не забыл, что по моей милости ему перерезали глотку, и решил отомстить. А потом вспомнил, что я не дал ему сдохнуть, и полез в петлю.

— Перед этим аккуратно закрыв дверь снаружи, — фыркнул Ивар. — За дурака-то меня не держи.

Помолчав, добавил:

— А что за история с перерезанным горлом?

Альмод рассказал — скрывать нечего, свидетелей было полно.

Ивар кивнул, потер лоб.

— И в самом деле умеешь врагов наживать. Да что далеко ходить — племянника сейчас за что приложил?

— У него спросишь, — ощерился Альмод. — И не давай мне повод.

— Спрошу, конечно. — Ивар покачал головой. — Проклятый городишко, невесть что с людьми делает. Спокойный же парень был, добрый. Дернул Насмешник сюда приехать.