Нет, Мэт. Вспомни слова врача. У тебя не может быть детей. Не может. Значит…

Сжимаю зубы.

— Сколько лет сыну? — повторяю вопрос.

— Неважно, Мэт. Это мой ребенок, — спокойно отвечает Лина.

Неужели и правда думает, что я так легко отстану от нее?

— У ребенка есть отец. Кто он? — я не собираюсь так легко отступать.

— Я не хочу об этом говорить, — отвечает Лина и обнимает себя. Отворачивается.

Значит, Стелла была права, когда говорила, что у Лины была связь с ее непосредственным начальником. Что после меня она легко легла под другого. И ребенок от него. Это все меняет.

— Где ребенок? Он здесь? — спрашиваю.

Лина мотает головой.

— Данила в больнице.

— Что с ним? Лина! Посмотри на меня! Виктор сказал, что вы в опасности.

Теперь я понимаю, кого он имел в виду, произнеся: «Лина и…»

— Где твой сын? В какой больнице? Что с ним?

После того, как я произношу слово «опасность», взгляд Лины, наконец, наполняется тревогой.

— Ты адрес знаешь? — спрашиваю я.

Кивает.

— Поехали!

— Но я… Виктор сказал…

— Потом расскажешь, Лина. Поехали! Мой дядя слов на ветер не бросает. Раз он сказал, что это опасно, то это так и есть.

И, не дожидаясь от нее ответа, я первым выхожу из комнаты. Слышу шаги — Лина идет за мной.

До больницы мы едем молча. Каждый из нас думает о своем. Я не знаю мысли Лины, могу лишь догадываться. Но мои мысли все теперь о ребенке Лины. Этот ребенок не может быть моим сыном. Не может.

Тогда получается, что она врала мне. Она врала мне все это время?

Тогда зачем я сейчас пытаюсь помочь ей? Ради дяди?

Бросаю на Лину незаметный взгляд, когда мы встаем на светофоре. Она сидит, отвернувшись к окну и закусив большой палец. По ее лицу я понимаю, что она погружена в свои мысли.

Как она могла врать мне? Хорошо, пусть это не мой ребенок.

Но почему она не сказала мне?

И Алекс… Почему?

Виктор тоже знал о ребенке. Кто еще? Не удивлюсь, если и Стелла знала.

В любом случае нам предстоит непростой разговор с Линой. Но сначала надо решить что-то с ее безопасностью и безопасностью ребенка.

Почему он в больнице? Он что? Больной?

Столько вопросов в голове.

Наконец, мы приезжаем к месту назначения. Я паркуюсь и помогаю Лине выйти из машины. Мы избегаем смотреть друг другу в глаза. Это угнетает. Но я не могу пересилить себя. Думаю, Лина тоже.

Ее уже знают тут.

Лина говорит, что хотела бы забрать сына, но врач мотает головой.

— Вы же знаете, что я не могу этого сделать. И знаете, почему, — он многозначительно смотрит на нее и она опускает взгляд.

— Лина, в чем дело? — спрашиваю я, но не успеваю услышать ответ. У меня звонит телефон.

Я выхожу в другую комнату. После разговора возвращаюсь к Лине.

— Ты ждешь меня здесь. С тобой останется мой человек. Лина, ты слышишь меня? — трогаю ее за плечо и она поднимает на меня взгляд. — Я приеду и мы поговорим. Ты с ребенком ждешь меня здесь. Мне надо отъехать.

Не дождавшись от нее ответа, звоню водителю и говорю ему остаться вместе с Линой. Он должен проследить не только, чтобы ей никто не причинил вреда (хотя я даже не знаю, кто ей может его причинить), но и чтобы сама Лина не надумала опять сбежать от меня.

После этого бросаю еще один взгляд на молчаливую Лину и уезжаю.

Мне позвонили из больницы. Виктор потребовал, немного придя в себя, чтобы я опять приехал к нему. И я понимаю, что это что-то важное.

Из одной больницы я приезжаю в другую. Дурдом какой-то. Там — больной ребенок, тут — Виктор.

— Пожалуйста, постарайтесь его не волновать, — просит меня доктор перед палатой Виктора. — Ваш дядя очень плох. Даже небольшое потрясение может вызвать необратимые последствия.

— Я понимаю.

— Если бы я не знал его лично, то никогда не согласился бы. Но я вижу, что это важно для него. Вы меня поняли?

Киваю и только после этого доктор открывает мне дверь в палату дяди.

— Мэт, подойди, — просит едва различимо он.

Иду к его кровати. Кладу руку на плечо.

— Мэт, — дядя произносит слова с большими паузами. Каждое слово нелегко дается ему. И я понимаю, что доктор был прав. Виктору совсем плохо. Неужели, конец? — Ты должен обещать мне, Мэт, — он берет меня за руку и тянет к себе. Пронзительно смотрит в глаза.

— Не волнуйся, Виктор, — пытаюсь его успокоить. — Все наладится. И ты поправишься.

— Нет, — слабо мотает головой. — Я чувствую смерть. Чувствую. Это лишнее. Не надо, не успокаивай меня. Сейчас важно другое.

Закрывает глаза и дает себе передышку. Я молча жду.

— Мэт. Ты должен обещать мне здесь. Глядя в глаза. Каролина… она выйдет замуж за Алекса.

Я инстинктивно пытаюсь убрать свою руку из его ладони, но тут же чувствую, как он чуть крепче, насколько способен, сжимает ее.

— Мэт. Вы не можете быть вместе. Ты же знаешь. Не можете. Поэтому она выйдет замуж за Алекса.

— Она не любит его, — вырывается у меня. — Зачем ей это?

— Это гарантирует ей безбедное будущее. Ей и ее ребенку. Ты же уже знаешь?

Смотрит на меня.

Киваю.

— Если она не выйдет замуж за Алекса, Мэт, тогда… тебе придется делить наследство с ее сыном. Понимаешь?

— Но она… она не пойдет за Алекса, — упрямо повторяю я. — Она не такая.

— Пойдет, — слабо отвечает Виктор. — Она согласилась. Она пойдет на многое. Ради ребенка.

— Я не понимаю. Зачем это все, Виктор?

— Потому что бизнес должен достаться одному человеку, а не быть разобранным по рукам. Только единое целое может так функционировать.

Даже на больничной койке дядя остается бизнесменом.

— Поэтому Каролина выйдет замуж за Алекса. Это укрепит наши партнерские связи. Ты женишься на Стелле.

— Нет, — твердо произношу я. — Никогда.

— Она носит твоего ребенка, Мэт. Наследника… Не забывай…

Я просто отворачиваюсь. Помню слова доктора и понимаю, что сейчас не время для выяснения всего этого. В любом случае ни о какой свадьбе пока не может быть и речи. Ни о свадьбы Лины, ни о моей.

Дядя, видимо, по-своему истолковывает мое молчание.

— Вот и хорошо, — выдыхает он и расслабляется. Закрывает глаза. — А теперь забери Лину ко мне в дом. Лину и ее сына.

— Мальчик должен остаться в больнице. Так врач сказал. Домой его не отпускают.

— Да… все так… дай мне телефон. Он там,