Шрифт:
Закладка:
Подаю дяде телефон.
— Найди в контактах Силаева, — просит он. — Набери ему.
Делаю это и передаю трубку.
— Алло, Олег? Да. Я. Плохо. Потом, это все потом. Отпусти мальчишку. Да. Уверен. Объясни матери и отпусти. Сейчас к тебе подъедет Мэт, мой племянник. Отпустишь их только с ним. Понял? Да. Все. Давай. Потом, Олег, все потом.
Виктор отдает мне телефон и опять закрывает глаза.
— Все. Езжай, Мэт. Забери Каролину и ребенка ко мне домой. И они не должны выходить из него. Пока я… мы все не выясним. И еще, — открывает глаза. — Найди Стеллу. Слышишь? Обязательно найди.
— А что с ней? Чего ее искать-то? — отмахиваюсь я. — Сама явится.
— Найди! — требует дядя так серьезно, что я понимаю, что это действительно очень важно для него.
— Хорошо-хорошо, не переживай только. Все хорошо будет, — успокаиваю его.
— Все, иди. И помни, что ты обещал мне, — говорит он напоследок и его рука обессилено падает на кровать.
Я выхожу из палаты и в нее тут же заходят доктор и медсестры.
Еду обратно в другую больницу. Еду и не знаю, что делать дальше. Нет, понятно, что надо забрать Лину, ребенка, отвезти их в дом Виктора.
Но дальше что? Я не смогу видеть Лину рядом с другим мужчиной. Не смогу.
Поэтому никаких решений. Пусть Виктор поправится и вот тогда все окончательно решим.
Единственное, что я могу обещать ему, что не притронусь к Лине, пока не будет найдено решение. Но и никто другой к ней не притронется.
Поэтому она будет жить со мной. В одном доме.
На входе в больницу меня встречает тот самый доктор, который не отпускал ребенка Лины. Теперь он ведет себя по-другому. Сам провожает меня в кабинет, где уже ждет Лина.
Она сидит на стуле у стены. На коленях — ребенок. Она прижимает его к себе, а он, видимо, спит. Я не вижу его лица. Понимаю лишь, что это мальчик. Сколько ему? Получается года три, не больше? Именно столько прошло с нашей последней встречи.
— Пойдем, — говорю Лине.
Она опасливо озирается на доктора, но тот кивает. И тогда Лина, как мне кажется, чуть улыбнувшись, встает и идет ко мне.
— Давай я понесу, — предлагаю я и протягиваю руки, но она лишь мотает головой в ответ и крепче прижимает к себе маленькое тельце.
Домой мы приезжаем уже за полночь. Сегодня был очень тяжелый день для всех. И я понимаю, что сейчас не до разговоров. Я сам хочу лечь и забыться. Хотя бы на время.
Провожаю Лину с ребенком в ее комнату и иду в одну из гостевых комнат. Уже лежа в кровати, даю указание водителю привезти мои вещи.
Пока я буду жить здесь. В доме Виктора. С Линой и с ее ребенком.
25. Мэт
Лина рядом. Здесь. Я чувствую ее прикосновения. Она пальчиком скользит по моему лицу. Нежно касается им. Обводит нос, глаза. А, когда касается губ, я хватаю ее руку и открываю глаза.
Но передо мной не Лина. Хмурюсь и сажусь на кровати.
Ребенок.
Трясу головой, не сразу соображая, что это сын Лины.
Но почему он здесь?
— Ты кто? — спрашивает малыш.
— Мэт. А ты? Тебя как звать?
— Даня.
В этот момент в комнату вбегает Лина.
— Ах, вот ты где? Иди быстро ко мне! — берет мальчишку на руки. — Прости, Мэт. Пока я в душе была, Данила, по-видимому, убежал.
— Данила значит? — спрашиваю я, вставая с кровати. — А отчество как?
— Не надо, Мэт, — просит Лина и собирается выйти из комнаты.
— Ладно. Пошлите завтракать? — примирительно говорю я.
Завтрак проходит напряженно. Я практически не ем. Смотрю то на Лину, то на Данилу. На последнего больше. Лина, в свою очередь, периодически переводит свой взгляд на меня.
И только мальчишка чувствует себя отлично. Проблемы взрослых его не касаются.
— Мам, гулять, — тянет оy Лину, не дав ей допить кофе.
— Мы во дворе. Можно? — спрашивает она у меня.
Киваю.
Они уходят. Я сижу еще какое-то время, а потом, не выдержав, тоже иду во двор.
Данила бегает с мячом по двору и я подхожу к одиноко стоящей Лине.
— Почему Данилу не хотели из больницы отпускать? — спрашиваю я, глядя на резвящегося мальчишку. По нему и не скажешь, что он чем-то болен.
Лина опускает взгляд.
— Он болен? — допытываюсь я, хотя вижу, что она не настроена разговаривать. — Что с ним, Лина? И почему Виктор запер тебя здесь? Почему ты сбежала тогда?
Вопросы как снежный ком. Их становится все больше и больше. Но понимаю, что надо остановиться.
— Ты ничего не хочешь мне рассказать? Лина?
— Я не могу, Мэт. Не могу, — как-то обреченно вздыхает Лина.
Взять ее, тряхнуть и заставить сказать все.
Но нет.
Что-то подсказывает мне, что так это не сработает. К тому же ребенок… Опять смотрю на пацана. А ведь он мог бы быть моим. Ведь мы не предохранялись тогда.
Очень давно я сильно хотел детей. Но это было так давно.
В этот момент мяч прилетает ко мне.
Данила стоит и ждет, когда я пну ему в ответ. Детская беззаботность и счастье в глазах.
— Если хочешь, мы не будем выходить из комнаты, пока ты в доме, — серьезно произносит Лина, подходя к мячу.
Что за бред она несет.
Вместо ответа я беру мяч и иду к Даниле. По его улыбке понимаю, что он только и ждал, кто бы с ним поиграл.
В моей жизни не было детей. Ни среди родственников, ни среди друзей. Как-то так получилось. И, наверное, я не умею с ними обращаться. Но сейчас, с Данилой, мне легко и даже… весело, что ли. Несмотря на все происходящее.
Его радость передается мне.
— Мэт! — зовет меня Лина. Оборачиваюсь и вижу, что она машет мне. Она взволнована.
Бегу к ней.
— Мэт, мне надо срочно к Ирине съездить.
— Что случилось? — спрашиваю я. Опускает взгляд. — Лина? Что-то серьезное?
— Мэт, пожалуйста, — смотрит с мольбой. — Можно я поеду? Мне правда надо. Я потом тебе все расскажу. Правда. Пожалуйста.
Помню слова Виктора, что нельзя ее одну отпускать, но сам поехать не могу — у меня сегодня важная встреча в офисе. Отменить ее уже поздно.
— Хорошо, но с тобой поедет охранник.
Лина испуганно смотрит на меня.
— Так надо, Лина, — говорю я и добавляю с улыбкой: — вот расскажешь мне все. Всю правду, как обещала. И я тебе
