— А по фактам я не скажу тебе больше ни слова, колдун, и своей игрушкой ты меня не запугаешь.

Я вновь стал бормотать страшным голосом над куклой, гортанно подвывая на манер чукчей. Потом выпрямился, поднёс куклу к глазам Джейкоба и, выкрикнув нечто несуразной в виде заклятия, сломал ей руку. Параллельно с этим, с помощью магии сокола, нащупал мысленно кость на руке Джейкоба, ломая и её.

Раздался треск. Джейкоб взвыл. Меня качнуло, на лбу проступила испарина, из носа пошла кровь, всё-таки так распоряжаться даром целителя богини жизни Аве было чревато. Я собрал волю в кулак и приглушил вопли Джейкоба.

— Да кто ты такой, во имя всех ликов Триликого⁈ — простонал Джейкоб.

— Твоя кара! — пафосно изрек я.

Из глаз Джейкоба текли слезы, подбородок его подрагивал, зубы выбивали дробь. Но он по-прежнему не вызывал во мне ни капли жалости, лишь отвращение.

— Если я тебе скажу всё, что ты сделаешь с куклой? — с ужасом глядя то на меня, то на куклу, поинтересовался Джейкоб. — Мне нужна гарантия, что, когда я перестану быть тебе нужен, ты не завершишь своё черное дело и не оторвешь кукле голову?

Язык чесался ответить, что оторву всё что сочту нужным и не обязательно голову, но я подавил в себе ребяческое желание поиздеваться и пояснил.

— Я произнесу заклинание, разрывающее вашу связь, и сожгу куклу на твоих глазах. Устроит?

— Хорошо, — медленно согласился Джейкоб, — я скажу те…

Договорить Джейкоб не успел.

Горло его сдавила судорога, глаза закатились, а потом сделались абсолютно черными. Откуда ни возьмись, дунул ледяной ветер пробирая до костей. А Джейкоб потерял сознание.

— Нет, сокол, он ничего тебе не скажет, — прохрипел через Джейкоба Вард. — Он мой!

— Ага, чистая специя, говоришь, как же, держи карман шире, — невесело пробормотал я.

Я закусил губу. Плохо было, что Вард узнал меня. Даже очень плохо. Это все очень усложняло.

Я спрятал портсигар, свечку и ключи к себе в карман. Сжег куклу. Вставил кляп и завязал рот Джейкобу, что до сих пор в сознание не пришёл.

Времени не осталось совсем. Нужно было ещё припрятать Джейкоба и для этого, камин, просто напрашивался сам собой. Я оттащил Джейкоба в камин, затем вернулся и застелил кровать покрывалом.

Теперь ничего здесь не указывало на наше присутствие, и можно было тикать отсель далеко и надолго.

Я полез в трубу, как вдруг услышал, что дверь спальни открылась. Я замер. Раскорячив ноги и руки.

Раздались шаги, женский смех и приглушенные голоса.

— Это спальня госпожи Лейлы, ваша светлость, — испуганно прошептал женский голос, — она может объявиться в любую минуту и мне тогда точно достанется…

— Как объявится, так и исчезнет, это теперь моя спальня, как и весь замок, милочка, — пьяно икнув, засмеялся мужик.

Голос его показался мне знакомым.

— Да, ваша светлость, вы абсолютно правы, просто леди Лейла такая злюка…

— Это не твоя забота! Давай, крошка, — раздался шлепок, — лучше разведи камин. В этом чертовом замке холодно, как в склепе. И шевели попкой!

Точно, это был голос старшего Глостера.

— Как пожелаете, ваша светлость, — хихикнула женщина.

Видимо, Глостер не стеснялся служанок по углам зажимать. Но ни времени, ни желания на то, чтобы разбираться, у меня не было.

Когда служанка зажжет камин, то запахнет жаренным. Эта мразина Джейкоб очнется и поднимет шум, да и сам я могу задохнуться от дыма. Поэтому нужно было уже поскорее выбираться отсюда, хотя я бы с удовольствием поглядел на сцену находки негра в камине — о том, чтобы перепачкать рожу Джейкоба в саже я позаботился.

Я не стал дальше лезть человеком, а перекинулся в сокола и вылетел в трубу, удивляясь, почему раньше до этого не додумался.

Осмотрелся. Было не высоко, только второй этаж. Рядом росло большое дерево и, очевидно, именно по нему и спустились вниз мои товарищи. Я оценил их храбрость, особенно престарелого Альфреда

Сделав небольшой круг я полетев мимо конюшен, решив, на всякий случай, проверить удалось ли забрать экипаж Лейлы.

И как, оказалось, полетел я так не зря, потому что возле одной из конюшен намечалась потасовка. По одну сторону баррикад находилась моя компания во главе с Лейлой, а по другую — семь стражников.

Я не спешил себя проявлять, сел на ветку растущего поблизости дерева и прислушался к спору.

— Почему я не могу прогуляться на своем экипаже по саду! Это возмутительно! — настаивала на своём Лейла.

— Просим прощения леди Лейла. Но его светлость Глостер велел, ни при каких обстоятельствах экипаж вам не выдавать! — робко бормотал один из стражников.

— И более того, — бойко подхватил, судя по одежде, конюх, — мы будем вынуждены сообщить, его светлости, что вы сначала подговорили слуг выкрасть экипаж, а потом оказывали на нас давление, чтобы мы уступили вашей просьбе. Но мы, не поддадимся на ваши уговоры!

— Да как вы смеете со мной так разговаривать, пресмыкатели! — уже не на шутку разозлилась Лейла, уперев руки в бока, она, казалось, вот-вот расплачется и затопает ногами как маленькая девочка.

— Да мы чё, мы ни чё, не серчайте, леди, но приказ есть приказ, — пробормотал один из стражников.

Я понял, что в целях безопасности стражников и экономии драгоценного времени необходимо срочно вмешаться. Но перекинуться в человека я не успел.

Так как дверь конюшне затрещала и разлетелась в щепке, а из неё вырвался на свободу экипаж Лейлы. Стражники дружно бросились в разные стороны, благоразумно унося ноги. Лишь один из конюхов растерялся и замер на месте, раскрыв рот.

Экипаж застыл в нескольких сантиметрах от него. Лейла быстро вскочила в экипаж, остальные последовали её примеру.

— Я…я не уйду, — дрожащим голосом пропищал конюх.

Я со свистом пролетел у конюха над головой, и это стало для него последней каплей. Храбрость окончательно покинула бедолагу, и он лишился чувств.

— Идиот, — констатировала Лейла.

Фил, ругнувшись, выскочил из экипажа и оттащил обмякшего конюха в сторону. К этому времени стражники уже пришли в себя. И Филу пришлось прыгать в экипаж на ходу, при этом, он умудрился выкинуть из экипажа подоспевшего первым стражника.

Мы выскочили из сада, но дальше ехать мешали люди. Сверху я видел, что в городе