Короче! — подал я голос и все остальные обратили на меня внимание. — Я рад, что вы добрались в целости и сохранности, — улыбнувшись, подмигнул я ребятам и глянул на одного из мужиков. — Изменённый мёртв. Лежит между пятнадцатым и шестнадцатым. Не знаю, сколько их в здании, но на его зов вроде никто не прибежал. Возле того, что сдох, лежит сумка с припасами. Как-нибудь заберите.

— Измененный был один. Мы из-за него неделю не могли спуститься, — прокомментировала одна из женщин, с отвращением поглядывая на меня.

— Ну что ж, я за вас рад, — сухо произнёс я, но затем весело добавил: — А теперь я попрошу вас выстрелить мне в голову. Только сделайте это нежно, пожалуйста! — И указал пальцем в центр лба.

У всех присутствующих влетели брови вверх, а батоны даже раскрыли рты от удивления.

— Алк, нет… Зачем⁈ — непонимающе спросила Януи.

— Не волнуйся, я не умру. Отдохну чуток и перенесусь в другое место, — улыбнулся я и отвёл руку в сторону, оголяя разодранную грудь и готовясь к выстрелу.

— Ты правда дух жреца Ренниона? — удивлённо спросил один из мужиков.

— Всё возможно, — скривившись, ответил я. — Только давайте без вопросов.

Короче, без вопросов не получилось. Меня допытывали ещё минут десять, где, что куда — на что я отвечал по-русски: «в заднице». Конечно же, такого места они не знали, но записали куда-то в телефон. Не в силах стоять на ногах, я сел в углу нижнего пролёта и устало попросил добить меня, а то я так буду умирать ещё несколько часов, что совсем не комильфо.

После этого они спустились ниже и обступили меня вокруг. Мои знакомые девушки захныкали, а военные сжалились, сказали, что будут помнить мой героический поступок, и наконец, отправили синюю пулю мне в лоб.

Глава 12

«Я на солнышке гнию»

(Иллюстрация 12.1)

— Свалил отсюда, пьянь! — прошипела мне в лицо рыжая девушка и стала куда-то выталкивать.

— Ань, ну-у ты чего?.. — начал я с заплетающимся языком. — Мы же с Васькой чутка посидели.

К этому времени она вытолкала меня в прихожую.

— Вот и вали отсыпаться к своему распи…дяю! Мне нужен трезвый муж, а не алкаш, воняющий на всю квартиру перегаром! У нас, вообще-то, маленькая дочь! — повышая голос воскликнула она, толкнув меня ещё раз.

— Анют, я же в отпуске! Ну чуть выпили… цивилизованно, за гитаркой. Что такого? — промямлил я, но жена замахнулась для удара, а я вжал голову в плечи.

— Вы уже третий день «чуть выпили»! И без отпуска ты каждую пятницу в говно! Как тебя ещё с работы не выперли⁈ Не юрист, а сантехник бл…дь! — злобно прошипела она, опустив руку.

— И не в говно я! Пару литров пива по пятницам — это же пустяк! — возмутился я. — И пьяный юрист, в отличие от пьяного сантехника, верность соблюдает. Сантехники по бабам ходят. Так в порнухе говорят, — ляпнул я и моментально получил размашистую пощёчину.

— Фокин, свалил отсюда, — спокойно сказала она, но зеленоватые глаза пылали ненавистью.

— Ань, я больше не буду, обе…

— Свалил нах…й с глаз моих! — крикнула она.

Не став усугублять, я молча надел ботинки и подумал, что завтра точно брошу пить и опять начну спортом заниматься — в задницу бухло и песни. Семья мне дороже, что бы там ни думала об этом Аня…

Пока вызывал лифт, услышал плачь жены и хотел вернуться.

— Лучше бы ты по бабам ходил, придурок! — обиженно прозвучало из-за закрытой двери, а потому я передумал это делать.

— Ну и куда мне податься? Васёк по-любому уже дрыхнет… — пробормотал я, пошатываясь, заходя в лифт.

Пошарив по карманам, досадливо фыркнул — забыл сигареты в прихожей. Достав свой новенький «Сони Эриксон», набрал товарища, но он, как и ожидалось, не взял трубку.

«Ладно. Думаю, достучусь в квартиру».

Выходя из подъезда, я глянул на ларёк в нашем ночном дворе и, ещё раз сказав себе, что завтра точно брошу пить — пошёл за бухлом.

— Ой, Максимка! Середина недели, а уже за выпивкой! Или ты уже готовый? — усмехнулась темноволосая тридцатилетняя продавщица, тощая, как спичка, и слегка сутуленькая.

— У меня отпуск, Наташ! — улыбаясь, артистично развёл я руки в стороны. — Так что давай мне красненького полусладкого и сигарет.

— Смотри, Анька выгонит, — хмыкнула она и прошла к алкогольному прилавку с бутылками.

— Уже выгнала. Пойду бороздить просторы Кемерово.

Продавщица удивлённо обернулась и нахмурилась.

— Тебе-то хоть идти есть куда?

— Конечно. До Васьки забурюсь, — ввернул я. — И штопор, Наташ, — улыбаясь, кивнул я на бутылку в её руке.

Продавщица что-то говорила мне и завлекала к себе в квартиру, мол, муж надолго в командировке, а она хочет проконсультироваться по вопросам приватизации квартиры. Но я вежливо отклонил столь щедрое предложение с неизвестными юридическими последствиями и, схватив открытую бутылку и сигареты, вышел на улицу. Распаковав пачку «Винстона» синего, прикурил сигарету и направился из нашего двора вдоль проспекта Ленина.

Почти допив винцо, я вышел на маленькую улочку Чкалова и стал идти за молодой девушкой в белой юбке, джинсовой куртке и с рюкзачком за спиной. Даже в пьяном виде я удивился, что тут делает восемнадцатилетняя студентка в час ночи. Не от подружки же идёт? Нынче времена не совсем спокойные и всякое на улице случается. Васёк мне столько историй рассказал, будучи дознавателем в милиции.

И только я об этом подумал, как проезжающий Мерседес с орущим шансоном притормозил возле девушки, и окно опустилось вниз.

— Сядь в машину! — громко приказал мужской голос.

— Отвали от меня, Миша, — процедила девушка, продолжая идти по грязному тротуару.

— Сука, сядь, я сказал! Иначе за волосы втащу!

— Ты совсем крышу потерял? Больной! — испугалась девушка и, остановившись, сделала два шага от машины.

Мерседес остановился, и с пассажирского сидения вышел подкачанный парень в спортивном костюме с дорогими часами и золотой цепью на шее — херова золотая молодёжь бандитов-толстосумов. Он быстро подошёл к девушке и схватил её за шею, стал тянуть к машине, а она начала кричать.

Я в этот момент проходил мимо и, перехватив его за руку, толкнул