– Итак, это ты – та новенькая из Эшберна?

Эдриенн с энтузиазмом откликнулась, пригласив его поболтать, и вскоре вокруг ее столика собралась небольшая толпа. С таким количеством людей вокруг Эдриенн могла просто спокойно сидеть и слушать, как те обмениваются историями.

Кто-то из них с нежностью отзывался об Эшберне, а некоторые робко признавались, что еще детьми пробирались туда на крыльцо. Одна женщина в больших очках в роговой оправе утверждала, что однажды, когда она шла по подъездной дорожке, ей на плечо опустилась чья-то рука.

– Это было самое жуткое, что я когда-либо испытывала, – сказала она. – Словно кусочек льда сбежал по позвоночнику. Я обернулась, но там никого не было.

Один из мужчин постарше презрительно фыркнул.

– Эшберн может быть чем угодно, но это точно не дом с привидениями.

– Откуда ты знаешь, Джон? После того, как там забили эту бедную семью, я бы удивился, если бы в доме не появился целый шабаш призраков.

Высокий худощавый мужчина подал голос:

– У призраков не бывает шабашей, они бывают только у ведьм. Правильно говорить сборище призраков.

– Да какая разница, Джерри.

Эдриенн почувствовала, что разговор зашел в тупик, и попыталась его оживить.

– А как вообще погибла семья? Я никогда не слышала истории целиком.

До нее донесся хор ответов.

– Холера.

– Серийный убийца напал на них, когда они спали в своих постелях. Его так и не поймали.

– Яд в сахарнице.

– Они все посходили с ума и убили друг друга.

– Я слышал, что это отец Эдит обошел весь дом, перестреляв всех прежде, чем они успели убежать.

Эдриенн выдавила из себя слабую улыбку:

– Ох… Я, э-э… кажется, здесь нет единого мнения?

Дородный мужчина, который первым остановился у ее столика, фыркнул, словно только что услышал плохую шутку.

– Это просто куча выдуманных историй, которые им рассказывали в детстве. Все, видимо, забыли, что мой дед был в то время полицейским. Я бы сказал, что я один из немногих людей в городе, кто знает настоящую историю семьи, но никто и никогда не удосужился спросить меня об этом.

Эдриенн наклонилась вперед. Ее сердце бешено колотилось:

– Ваш дедушка был там? Что он вам рассказывал?

– О, много чего. В последние годы жизни он впал в слабоумие, что конечно сильно сказалось на его памяти, но до того, как болезнь взяла над ним верх, он проводил со мной время и любил рассказывать об этом. В основном о том, насколько это была халтурная работа. Это было первое настоящее убийство в Ипсоне, и ни он, ни его напарник не знали, что делать. Они собирали вещи голыми руками, передвигали тела и уничтожали улики. Несколько зевак даже слонялись по месту преступления, прежде чем прибыло подкрепление из большого города и оцепило его. По словам деда, в то время он совсем ничего не умел, но хотел бы он повернуть время вспять и врезать себе за это. Он считал, что, если бы улики остались целы, убийцу могли бы поймать.

– Значит, это определенно было убийство? – Эдриенн даже не пыталась скрыть волнение в своем голосе.

– Ты уверена, что хочешь об этом знать? – Мужчина откинулся на спинку стула и скривил рот, оценивающе глядя на нее. – Не хочу, чтобы тебе снились кошмары.

Болтливая женщина хлопнула его по плечу.

– Перестань, Грег, просто расскажи нам.

Грег поднял брови и огляделся. Около десятка человек столпились в углу маленького кафе – некоторые сидели, некоторые стояли… Он обвел взглядом большую аудиторию, и уголки его рта дернулись вверх, затем он сплел пальцы вместе.

– Ладно, раз уж вы все так чертовски любопытны, я расскажу вам, что говорил мне мой дед. Не думаю, что он делился этим даже с моим отцом. Люди тогда не очень любили говорить о смертях. Я думаю, это слишком нарушало их комфорт. Вот почему, когда дети спрашивали об этой истории, им рассказывали все эти нелепые полувыдумки. Холера, только представьте себе.

Женщина, сказавшая про холеру, нахмурилась.

– Как я уже говорил, мой дед в то время был полицейским – одним из двух в этом городе. Ипсон тогда был немного больше, но ненамного, поэтому когда Эшберны перестали приходить в город, об этом заговорили. Они были самой богатой семьей в округе, что вроде бы не важно, если не забывать, что дело происходило как раз на рубеже веков. Не успели еще кануть в лету сословия, лорды, герцоги и всякое такое, и когда был построен Эшберн, его владельцы стали самой важной семьей в округе.

И, вероятно, они не так хорошо адаптировались к переменам двадцатого века. Эдриенн вспомнила о гардеробе Эдит, наполненном черными шелковыми платьями, которые были не в моде уже тогда, когда она была ребенком.

Грег сделал паузу, чтобы отхлебнуть кофе, и оглядел собравшихся, убедившись, что те внимательно его слушали.

– Поэтому, когда Эшберны перестали приходить в город, люди заметили это, и прошло совсем немного времени, прежде чем одна женщина из числа их друзей решила их проведать. Дедушка говорил, что она вбежала в участок с криками: «Они мертвы, они мертвы, Боже мой, они все мертвы». Он сказал, что она была в такой истерике, что ему пришлось буквально вытрясти из нее имена.

– Они с напарником немедленно поехали в Эшберн. Он клялся, что почувствовал что-то неладное в самом воздухе, как только они пересекли границу владения. Словно отвратительный запах, но такой, который ты скорее чувствуешь нутром.

– Перестань, Грег, – отозвалась болтливая дама. – Не преувеличивай.

– Я и не преувеличиваю! Так он это описывал. – Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, потом Грег вздохнул и махнул рукой, как будто это было неважно. – Ну, как бы то ни было, мой дед говорил, что учуял запах крови еще до того, как открыл дверь. То, что он нашел внутри, и было причиной, почему эта история так тщательно искажалась несколько поколений: правда была слишком ужасной, чтобы ее рассказывать, и слишком кошмарной, чтобы в нее поверить.

Мужчина сделал эффектную паузу, и Эдриенн пришлось сжать руки под столом, чтобы не начать его буквально трясти за плечи.

– Ну и?

– Эшберны были разорваны на части. Кровь была разбрызгана почти по всем комнатам, и повсюду были разбросаны их конечности. Деда вырвало на чью-то оторванную руку. Он сказал, что кто-то из Эшбернов, кажется, пытался сбежать, но был пойман почти перед дверью. Красный след протянулся по коридору там, где тело тащили обратно в дом. Миссис Эшберн, матери Эдит, оторвало всю нижнюю челюсть. Одного члена семьи сожгли заживо. Сердце Чарльза Эшберна было найдено через три комнаты от его собственного тела. Дед сказал… и нет, – он свирепо посмотрел на говорливую женщину, – я не преувеличиваю… Дед сказал, что дом был словно омыт кровью.

Он все еще удерживал внимание толпы, но восхищение сменилось отвращением и сомнением. Высокий тщедушный мужчина, сказавший про ковен ведьм, выглядел слегка позеленевшим.