Шрифт:
Закладка:
Как мне рассказал штандартенфюрер Кнохен, будущий полковник Пасси прибыл в Лондон летом 1940 года, а до этого состоял при штабе генерала Антуана Бетуара, возглавлявшего весь французский контингент войск в Норвегии. При генерале Бетуаре, как я слышал, Деваврен занимался армейской разведкой, хотя до этого являлся саперным капитаном и преподавал фортификацию в военной школе Сен-Сир. Такая перемена деятельности кажется странной, но только если забыть, что Деваврен был кагуляром, то есть прошёл своеобразную школу разведчика.
Также весьма существенно, что генерал Бетуар в своё время был довольно-таки видным кагуляром и он прислал Деваврена в Лондон со своей рекомендательной запиской, которая в глазах де Голля значила очень много. Генерал Бетуар представил де Голлю капитана Андре Деваврена именно как кагуляра, знающего толк в заговорах и сохранившего к тому же старые кагулярские связи.
Это я считаю нужным особо подчеркнуть – де Голль, взяв на службу Андре Деваврена, тем самым приблизил к себе одного из кагуляров. Пусть это был 1940 год, то есть орден уже формально перестал существовать, но, как я уже говорил, бывших кагуляров не бывает. К тому же Пасси являлся не рядовым кагуляром. Дело обстоит гораздо интереснее…
Насколько я знаю (так, во всяком случае, считалось в нашем фашистском кругу), Андре Деваврен в 1936–1937 годах работал секретарем Эжена Делонкля, то есть кагуляра, самого первого по рангу, председателя Секретного комитета революционного национального действия.
Андре Деваврен это отрицал, как и то, что когда-либо являлся кагуляром, но верить ему вообще не стоит, ведь большего лжеца трудно найти, а даже если бы Деваврен не проявлял склонности ко лжи, то в данном случае оказался бы вынужден соврать, потому что этого требовала клятва верности ордену. Недаром ведь комитет был секретный!
Несомненно, Деваврен сохранил контакты с Делонклем, а тот с лета 1940 года имел несомненные контакты с парижским руководством СС и СД. Это потом уже, в 1942–1944 годах, он стал человеком абвера, за что и поплатился головой.
Все-таки поразительно, не правда ли?! Де Голль вступил в войну с Третьим рейхом, посягнувшим на независимость и целостность Франции, а разведку у него при этом возглавил человек, бывший шеф которого создал пронемецкую партию в Париже (Социально-революционное движение) и стал выполнять прямые указания генерала СС, возглавлявшего все германские карательные организации на территории Франции и Бельгии.
Даже любовницей Деваврена, к тому времени уже успевшего стать полковником Пасси, была женщина, сотрудничавшая с немцами, – некая Паскаль Фелин. И она тоже сотрудничала с немцами! Однако ей удалось выйти сухой из воды и заработать себе репутацию политически благонадежной и в Лондоне, и во Франции при де Голле. Вот так несправедливо теперь французское правосудие! Меня же осудили на смерть. Наверное, мне в своё время следовало устроить себе короткую командировку в Лондон и переспать там с кем-нибудь. В этом случае я был бы неприкосновенен для нового деголлевского правосудия.
Самое поразительное, что де Голль, несомненно, знавший и о том, что Деваврен когда-то был секретарем Делонкля и что Деваврен открыто живет с немецкой агентшей, относился к этому очень спокойно. Значит, на это имелись причины!
Что же касается Деваврена, то есть полковника Пасси, то перед де Голлем он своих кагулярских связей, конечно, не скрывал и даже хвастался своим прошлым, хотя это прошлое не может не быть темным и скорее даже грязным. Рассказывал Пасси и о своих приятелях, которые могли бы принести пользу, работая в разведке де Голля. Де Голль был явно не прочь использовать и их, поэтому полковник Пасси тут же привлек во Второе бюро целый ряд бывших кагуляров, окружил себя своего рода кагулярской гвардией.
Можно смело утверждать, что у деголлевской разведки было самое настоящее кагулярское ядро! Генерал сознательно сделал ставку на бывших кагуляров, решив, что их заговорщический опыт неоценим и что они и есть его подлинная гарантия прихода к власти, истинный залог грядущей победы. К тому же британцы с самого начала не считали де Голля достойным возглавить Французскую республику, а в 1942 году вместе с американцами уже откровенно начали присматривать генералу замену.
Вот почему де Голль и позволил полковнику Пасси развернуться, собрать кагулярскую гвардию, и Пасси собрал. Например, одним из кагуляров при полковнике Пасси был Морис Дюкло (кагулярское прозвище Сен-Жак), и я совсем не случайно решил упомянуть именно его.
В августе 1939 года Морис Дюкло проходил по одному судебному делу вместе с Делонклем, и оба были осуждены, а с августа 1940 года Сан-Жак уже состоял в Лондоне при Пасси, бывшем секретаре Делонкля. Это позволяет предположить, что Пасси поддерживал связи со своим бывшим начальником Делонклем через Сан-Жака и делал это вплоть до смерти Делонкля в январе 1944 года, после чего Сан-Жак под благовидным предлогом исчез.
Когда в августе 1944-го в Париж вошли англо-американцы и полковник Пасси вслед за де Голлем вернулся во Францию, Сан-Жак сказал, что не будет чувствовать себя там в достаточной безопасности, после чего тайно отправился в другую страну, кажется, в Аргентину. Как видно, он боялся возмездия за свои связи со спецслужбами Третьего рейха, а если бы не испугался, то мог бы вместе с дружками-кагулярами (и в первую очередь вместе с Пасси) «наводить порядок» в своем отечестве. Даже не знаю, чего так испугался Дюкло, ведь я до сих пор не слышал, чтобы де Голль направил репрессии против кого-либо из своих подчинённых, будь они даже кагулярами.
Признаюсь, что я на месте генерала де Голля не стал бы работать с этими людьми, хоть и являюсь убежденным, несгибаемым фашистом, а вот де Голль, объявивший себя бескомпромиссным борцом с «коричневой чумой» (то есть с тем же фашизмом), оказался нисколько не брезгливым. Да его самого надо бы завтра поставить к стенке рядом со мной, а лучше – вместо меня, но этого, конечно, не произойдёт.
* * *Насколько я могу судить на основе мнений, высказанных людьми моего круга, служба полковника Пасси зачастую действовала крайне жестко – ничуть не мягче, чем это делалось в гестапо у
