произошло. Алистер молча смотрел в окно, Ния пялилась во все глаза, крепко сжимая ручки сумки, а Маркус задумчиво изучал меня и держал за руку. И от него струилась непонятная мне энергия.

— Что произошло? — промямлила я, а пробудившееся сознание подкидывало воспоминания того, что я наговорила и наделала в соборе.

— Ты была сама не своя, холодная и надменная. И от тебя тянуло чем-то странным, — выпалила Ния, — а еще тот фокус с короной, а потом ты оскалилась на меня!

Она хотела добавить что-то ещё, но Алистер ткнул её локтем, и подруга смутилась и замолчала.

— Ты схватила слишком много тьмы, — мягко ответил Маркус, — и это плохо.

Я непонимающе уставилась на него, и попыталась вспомнить в деталях все события. Пересказав произошедшее и ощущения со свой стороны, я послушала и рассказ Нии. Она ещё и успела проследить за реакцией остальных.

— Понятно, — откинулся Маркус на спинку сидения, но руку мою не выпустил, — ты слишком сильно разозлилась и притянула некротику. Легче всего из эмоций это происходит именно через злость. Я почувствовал, что что-то произошло, потому и пришёл в собор. Сама бы ты не справилась.

— Но… что это?

— Твоя энергетика так и не установилась, и неизвестно, сколько это займёт времени. Когда тебя захватывают эмоции, то притягивают некротику, усиливая и без того нестабильное возбуждённое состояние. Ты взяла на себя больше, чем сама могла бы снять. Сейчас я убрал лишнее, но без моего вмешательства были бы проблемы.

— Это было… так странно, — призналась я, — совсем не похоже на состояние, когда я была духом, и меня захватывали эмоции. Ощущения были сильнее и… глубже? Они будто искажали и усиливали мои желания до предела. Я себя вообще не контролировала.

Маркус не смог сдержать усмешку.

— Вампиры так чувствуют. Ты ощутила примерно десятую часть наших эмоций. Можешь примерно оценить, как сложно нам контролировать любые чувства, и особенно злость. Ну и понять, почему я так остро реагирую. Но самой тебе преодолеть подобное было бы крайне сложно, нужно к ним привыкнуть и учиться контролировать.

— А что будет, если не снять такое состояние?

— Можешь начать убивать, — сказал молчащий до этого Алистер, — ты же сама сказала, что хотела убить жрицу, вот вполне могла именно это и сделать.

Ния нахмурилась и откинулась на сидение, обняв сумку. А я задумалась, что помимо злости было кое-что ещё. Я так и не смогла выкинуть из головы то очарование и последующее возбуждение от одного лишь взгляда на избранника.

— Почему я чувствовала тебя… по-другому? — спросила я позже в комнате, смотря на огоньки свечей на комоде и валяясь на кровати, раз за разом обдумывая произошедшее. — Мне хотелось слышать твой голос, трогать тебя, ощущать прикосновения, хотелось, чтобы ты… — смущение окрасило мои щёки румянцем, и я закусила губу.

Я разглядывала глаза Маркуса и думала об ощущениях из собора. Наверное, я начала понимать, что он чувствует, когда до меня дотрагиваются посторонние. Если бы в тот момент кто-то прикоснулся к моему избраннику, я накинулась бы на этого человека, не отдавая себе отчёта в том, что делаю. Даже на Нию.

И это желание… оно было таким странным, оно будто само толкало меня к нему, и даже сейчас, чувствуя его отголоски, я ощущала, как от одного взгляда избранника дыхание перехватывает, а тело жаждет прикосновений и ласки.

Маркус нагнулся и упёрся рукой около моей головы, второй он провёл кончиками пальцев по шее, опускаясь к ключице и дальше вниз, когда он провёл рукой по животу, я инстинктивно выгнула спину. Его обжигающий взгляд ласкал кожу, а когда коснулся моих губ, я не смогла сдержаться и облизала их.

— Ты ощутила то, как чувствуют друг друга вампиры после связи. Мне постоянно хочется находиться рядом, трогать тебя и не выпускать из рук, ощущать твою тёплую нежную кожу под кончиками пальцев, целовать эти губы, — он склонился ещё ниже, облокотившись на локоть, второй рукой он провёл по губам, заставляя их раскрыться, а грудь тяжело вздыматься. В одежде стало слишком тесно. — И конечно, я бы не выпускал тебя из кровати, потому что никакой секс с прошлыми женщинами не может даже примерно приблизиться по ощущениям к близости с избранницей. Это ни с чем не сравнимо. А твоя кровь… До венчания я про такое только слышал, но не мог предположить, насколько сильными и глубокими могут быть чувства и ощущения.

Маркус опустил голову и поцеловал меня в губы, жадно, требовательно, заставляя тут же ответить. Я обняла его за шею и провела рукой по спине, ощущая каждый бугорок напряжённых мышц, и возвращаясь обратно, запустила руку в мягкие волосы. Он провёл рукой по бедру и скользнул под юбку, мои ноги податливо раздвинулись, и меня вновь затопила волна смущения, окрасив щёки и уши ярким румянцем. От прикосновения к внутренней поверхности бедра по телу прокатилась волна мурашек, а мои бёдра напряглись, чуть сжав его руку.

— Ты такая милая, когда смущаешься, — проговорил он, оторвавшись от губ, но тут же опустился к шее, — и особенно, когда потом стонешь.

Целуя нежную кожу, он спускался вниз, а рука под юбкой поднялась к тонкой полоске трусов, отодвинув её в сторону, он так чувствительно провёл пальцами, что я легонько застонала и закусила губу. Вампир коснулся языком шеи, а затем вонзил в меня клыки. Сладостная боль потекла по венам и принесла с собой нестерпимое желание. Оно давило между ног, вгрызалось в кости, поднималось в груди и грозило сломать грудную клетку. Разум ускользал, оставив во мне лишь безумную неутолимую жажду. Я впилась ногтями ему в шею, хватая ртом воздух, а бедра сами собой раскрылись, умоляя продолжать.

Маркус водил пальцами вверх и вниз, то совсем легонько, то нажимая сильнее, заставляя меня вздрагивать, а потом скользнул ими внутрь. Я всхлипнула от удовольствия и двинула бёдрами вперёд. Он оторвался от шеи и облизал кровь с губ, рассматривая меня всё ещё голодным и немного безумным взглядом, и смущая ещё больше.

— Не смотри на меня, — прошептала я и снова выгнула спину, покрывшись мурашками от очередного движения пальцев внутри.

— Ты слишком красивая, когда возбуждена, я не могу на тебя не смотреть.

Его губы искривила усмешка, и он снова склонился, жадно меня целуя, вырывая поцелуй за поцелуем, сплетаясь со мной языками и не давая лишний раз вздохнуть. Поглаживая меня снаружи, он вводил пальцы снова и снова, и чем глубже он входил, надавливая на какое-то особенно чувствительно место, тем слабее я могла себя сдерживать. От